Убийца с мясорубкой в Куйбышеве.

[Пpохожий]

Осенью 1967 года вся страна готовились к предстоящему 50-летию советской власти. Однако школьников города Куйбышева (ныне Самара) в те дни занимала совсем другая новость. На переменках они шёпотом рассказывали друг другу: «Ты слышал? У нас в городе муж убил жену, сварил её и пропустил через мясорубку!». И это было правдой…

Шестидневная война стала причиной убийства в Куйбышеве
Удивительно, но отзвуком истории о куйбышевской трагедии, как ни странно, оказались… тогдашние события на Ближнем Востоке.

[Пpохожий]

Ближе, чем следует

5 июня 1967 года Израиль начал стремительную «шестидневную войну», которая закончилась длящейся и по сей день оккупацией обширных участков территории ряда арабских государств. По этой причине отношения между СССР и Израилем резко накалились, поскольку со многими из этих стран Советский Союз был связан договором о дружбе и сотрудничестве. В связи с этим можно себе представить реакцию высоких руководителей, когда они узнали, что жутким убийцей, от злодеяния которого буквально содрогнулся весь Куйбышев, оказался… еврей по национальности!

А расследование этого дела началось с обычного заявления, с которым вечером 3 июля 1967 года в Ленинский районный отдел милиции города Куйбышева обратилась 38-летняя бухгалтер Клавдия Китаева. Женщина была обеспокоена бесследным исчезновением своей родной сестры Марии Струковой. Та обещала приехать к ней в гости ещё в субботу, 24 июня, но с тех пор словно в воду канула. По-настоящему Клавдия забеспокоилась только в понедельник, 3 июля, когда вечером, придя с работы, она обнаружила в двери записку. Писала непосредственная начальница сестры из областного отдела здравоохранения. Оказывается, и на своей службе Струкова тоже не появилась ни разу за всю минувшую неделю.

Прочитав такую записку, Клавдия с мужем тем же вечером 3 июля прямиком поехали на Волжский проспект. На настойчивые звонки в течение всего вечера так никто и не открыл. После этого Китаевы зашли в соседнюю квартиру и по телефону сообщили о своих подозрениях в Ленинский райотдел милиции. А ещё по номеру 03 вызвали психиатрическую бригаду, поскольку знали, что её муж Израиль Фишелевич Ротштейн несколько лет назад довольно долго лечился в психоневрологическом диспансере.

Из протокола предварительного осмотра места происшествия:
«В ночь с 3 на 4 июля 1967 года в присутствии заявительницы Китаевой К.В. и жительницы кв. 68 Климовой Р.Ф, работники Ленинского РОМ и санитары в течение 10 минут звонили в квартиру № 67 и стучали в дверь, но никто не открывал. В связи с подозрением на совершение преступления было принято решение о взломе двери. После её вскрытия первыми в квартиру вошли работники милиции и санитары психиатрической бригады. Ротштейна И.Ф. они застали сидящим на диване под одеялом. Он объяснил, что звонков и стука в дверь не слышал, потому что спал, а перед сном принял снотворное. На вопрос о том, где его жена, Ротштейн ответил, что он не знает. По итогам осмотра Ротштейн был задержан и доставлен в Ленинский РОМ».

[Пpохожий]

Как избавиться от жены

В милиции Ротштейн объяснил происшедшее так: «В настоящее время мой сын Владимир, 6 лет, находится на даче с детсадом, а жена Струкова Мария Васильевна ушла из дома 24 июня 1967 года. Накануне её ухода мы поссорились, и она мне сказала: «Возьми ключи, я от тебя ухожу». Я ей ответил, что у меня есть свои, и не взял, но утром обнаружил ключи жены в почтовом ящике. Раньше тоже было, что после ссор она уходила из дома. Сейчас я её не ищу, потому что она мне не нужна ни как жена, ни как женщина».

При осмотре его квартиры на полу кухни эксперты обнаружили следы, похожие на замытую кровь. Сразу же после допроса Ротштейн был на трое суток отправлен в КПЗ. Тем временем в его квартире произвели дополнительный обыск. При этом на внутренней поверхности оцинкованного бака для кипячения белья были обнаружены несколько прилипших длинных волос, хорошо видимых даже невооружённым глазом.

Когда следователь предъявил Ротштейну материалы обыска, тот быстро сознался. В своём первом признательном заявлении Ротштейн написал, что труп жены он положил в мешок, привязал к нему груз и поздней ночью бросил в Волгу. Затем он сообщил, что труп расчленил, но при этом всё-таки продолжал настаивать на его утоплении. И лишь через три дня в деле появился следующий документ:
«Находясь в камере КПЗ, раскаиваюсь и признаю, что на следствии я не с самого начала говорил всю правду…

Когда я убил свою жену и расчленил её труп, я положил части её тела в бак и кастрюлю и стал варить. Когда кости отделялись от мяса, я их пилил ножовкой и складывал в полиэтиленовые пакеты, а днём выносил и выбрасывал в общественные туалеты. Жир и бульон я сливал в канализацию, а сварившиеся мясо и мягкие части тела я пропускал через мясорубку и тоже спускал в унитаз».

Ротштейна ещё только перевозили из КПЗ в камеру СИЗО, а ошарашенные понятые и многочисленные свидетели, в присутствии которых проводились обыски и осмотры, уже рассказывали родственникам и знакомым об этом жутком преступлении. А ещё через день по городу с быстротой молнии стали распространяться искажённые до неузнаваемости слухи о сумасшедшем убийце с мясорубкой.

[Пpохожий]

Преступление и наказание

На последующих допросах Ротштейн во всём происшедшем обвинял лишь исключительно свою жену, которая, по его словам, и довела его до столь жуткого преступления. Вот что он писал, например, в своём заявлении на имя председателя Куйбышевского областного суда: «С Марией Струковой я познакомился в 1958 году, а в феврале 1959 года мы зарегистрировали брак. В феврале 1960 года у нас родился сын Володя, и мы получили однокомнатную квартиру. Но уже с первых дней мы с женой жили плохо. Характер у жены был сложный и трудный. Она была неаккуратная, к домашнему хозяйству относилась небрежно и невнимательно. Заставить её убираться в квартире было трудно.

Вечером она могла все бросить и лечь спать. Готовила она тоже плохо, а печь пироги вообще не умела. Нормальную половую жизнь мы вели только первый год, и жена с самого начала была не активная, лежала холодная. После рождения ребёнка она стала часто отказываться, говорила, что у неё болит голова или ноги, ложилась в постель без меня и читала книжку».
А вскоре Ротштейн обратился в городской психоневрологический диспансер, где врачи у него сначала нашли функциональное половое расстройство, а затем ему был поставлен окончательный — «ипохондрический невроз». После лечения их ссоры часто заканчивались драками, а очередной семейный скандал закончился тем, чем и должен был закончиться. В тот роковой вечер конфликт в их квартире развивался так:

«24 июня 1967 года я предложил жене поехать завтра с моим коллективом за Волгу, но она ответила, что не может появляться со мной на людях, так как все знают, что я дурак ненормальный, лежал в психушке и теперь её только позорю. Она попробовала погладить бельё, но утюг перегорел и не работал. Тогда я ей сказал, что буду чинить вещи только после того, как она будет мне стирать. Жена стала кричать, что у неё нет мужа, и со мной она теперь живёт только потому, что ей больше некуда пойти. Говорила, что я неполноценный как мужчина, что я её никогда не удовлетворял, и если ей понадобится решить свой половой вопрос, то для этого она всегда сможет найти настоящего мужчину. Тут я потерял контроль над собой выскочил в прихожую, схватил лежащий здесь молоток и ударил им жену в висок. Она скончалась сразу и без мучений».

Последняя надежда обвиняемого заключалась в проведении судебно-психиатрической экспертизы, поскольку до преступления, как мы знаем, он долго лечился в психдиспансере. Однако заключение медиков было непреклонным: Ротштейн полностью вменяем, а его прежние нервные расстройства на его поведение в момент убийства повлиять никак не могли.

Уголовное дело Ротштейна рассматривалось в областном суде под председательством судьи Екатерины Стафеевой. Приговор был вынесен 28 сентября 1967 года и оказался вполне предсказуемым: смертная казнь через расстрел. О том, что этот приговор в итоге вступил в законную силу, удостоверяет копия справки, оригинал которой в своё время был направлен в Верховный суд РСФСР: «Сообщаем, что приговор Куйбышевского областного суда в отношении Ротштейна И.Ф. приведён в исполнение 8 февраля 1968 года в Сызранской городской тюрьме».

Журнал: Загадки истории №31, август 2019 года