Стиш. Вроде юморной

[Liza]

рождественская ода

как нас мало в природе чем свет сосчитал и сбился
в большинстве своем кворум из мрамора или гипса
а какие остались что в бостоне что в москве
кто в приюте для странников духа кто с круга спился
собирайтесь с аэродромов по мере списка
вот проснешься и думаешь где вы сегодня все

состоимся и сверим что мы кому простили
на коре зарубки круги на древесном спиле
только день в году для кого эта ночь темна
а потом как в лувре друг другу в лицо полотна
потому что раз рождены то бесповоротно
нежные словно из звездной пыли тела

это хвойное небо под ним пастушки коровки
всех хвостатых и без бегом достаем из коробки
старичок с топориком ослик и вся семья
с колыбели как мы добыча клинка и приклада
как умел любил и не ведал что бог неправда
мы убили его и живем на земле всегда

даже веру в фантом за такую любовь заочно
мы прощаем ему то есть я совершенно точно
как обязан прощать а другие поди пойми
вот у люльки кружком в канители в крашеной стружке
человечки-венички плюшевые игрушки
да сияет сегодня всем звезда из фольги

в этом сонме зверей рождество твое христе боже
так понятно живым и с судьбой человека схоже
соберемся по списку когда истекает год
заливает время запруды свои и гати
и две тысячи лет нам шлет дитя на осляти
если бога и нет нигде то дитя-то вот

скоро снова к столу простите что потревожу
я ведь сам пишу как привык то есть снявши кожу
лоскуты лица развесив перед собой
те кого уместил в вертеп в еловую нишу
это вы и есть а то что я вас не вижу
не толкуйте опрометью что лирник слепой

праздник прав а не святочный бог когда-то
наши дети в яслях и гусеницы и котята
минус мрамор и гипс но в барыше любовь
у истока вселенной подсмотрев это слово
я с тех пор как двинутый снова о ней и снова
и не стихну пока язык не ободран в кровь

А.Цветков

[bor-50]

С Новым годом и с Рождеством, провокаторша!
Счастья тебе и светлых дней!
Кст. Я тоже через пару недель на севера убываю. А-ля, у-лю!

[Liza]

С Новым годом и Рождеством, Бор.
Я - Liza.
Зачем зимой на север, даже птицы вам скажут. Шарф что-ли не забудьте.

[Liza]

О метафоре

Метафоры (иначе скажем — тропы) —
в поэзию проложенные тропы.
К примеру, на странице прочитаем:
«Роняетъ лес багряный свой уборъ»…
Вздохнув, отложим книгу прочь и таем,
очами сердца видя рощу: бор
здесь ни при чем — ведь, черт возьми, у бора
не может быть багряного убора!
Всего одним навеянные образом,
роятся мысли; вот таким-то образом
из букв живых, из еров и из ятей
встает картина мира без изъятий.

Н.Голь

[Liza]

Ослышка

Однажды доктор Фрейд читал доклад.
Профессор Павлов слушал, сидя в зале.
Слова о бессознательном звучали,
про эго, суперэго, пубертат.
Иван Петрович крякнул: “Вот так вот!
Ну, либидо, Эдип, Танатос, Эрос...
На первый взгляд — нелепица, химера-с,
а как подумать — за душу берет”.
И, разлохматив бороду свою,
он лектора одобрил: “Ишь- де, венец!”
А Фрейд как вспыхнет: “Я не иждивенец!
Я труженик! Я содержу семью!”
“Я так и думал, — Павлов произнес, —
но передумал. Ранее ослышкам
я придавал значение не слишком,
теперь же интерес весьма возрос.
Я понял, одолев за шагом шаг
путь вашего мыслительного рейда:
ослышка — не какой-нибудь пустяк,
и уж во всяком случае — у Фрейда”.

Н.Голь

[Liza]

О постмодернизме

Когда прискучит в муках открывать,
где скрылась мысль в замысловатом стиле,
вы просто киньте книжку под кровать —
и можете считать, что отомстили.

Н.Голь

[Liza]

Новый Арион

— Прочтешь стихи?
— Могу вполне...
Так... Мимолетное виденье...
Нас было много...
— Начал?
— Не,
я лишь обдумывал введенье.
Итак, мы плыли сквозь года
и бури в неземные дали.
Нас было много...
— Начал?
— Да!
Челне! И парус напрягали!
И вот теперь, как сукин сын
или А. С. во время оно,
я сохну в космосе один
вблизи созвездья Ориона.

Н.Голь

[Liza]

* * *
Хоть какая за дверью эпоха -
Неолит, декаданс, ренессанс -
Все равно без поэзии плохо,
А поэзия - все-таки шанс.
Проза жизни всегда суховата.
Уж куда привлекательней миф!
Шлиман был пострашней Герострата,
Сказку Трои лопатой убив.
Проза - скука, постольку поскольку
Ход вещей повторяется вновь.
Кровь кровава - кровава, и только,
Если с ней не срифмуешь любовь.
Потому-то эпоха любая
Ожидает невиданных благ
От просодии, даже не зная,
Что она именуется так.
И уже в первобытную эру
Жили в душах у древних людей
Целых два стихотворных размера:
Птеродактиль и птерохорей.

Н.Голь

[Liza]

О семантике

Смысл до нас доходит через слово.
Но до нас доходит через слово.

Н.Голь

[Liza]

Каламбуры историка

1

Кому — медали, кому — нары...
Вот так пропали коммунары.

2

История сказала: “Было так-то” —
История не знала чувства такта.

Н.Голь

[Liza]

Каламбуры политолога

Африке, хоть все запасы высей,
не достигнуть светозарных высей:
дорасти сумеет разве Того
до социализма развитого?

Н.Голь

[Liza]

Каламбуры естествоиспытателя

Вонзаясь в суть,
науку, как Паскаль, пилю —
хочу таким же умным быть и я.
По острию сознанья, как по скальпелю,
струится кровь секретов бытия.

Н.Голь

[stas666]

Когда тебе за пятьдесят,
не напрягай напрасно нервы:
никто не даст за пятьдесят –
не то что граммов, но и евро.
Ушла рысистость, меркнет глаз,
тускнеет шерсть, редеет грива,
не тот аллюр, не тот окрас,
и бабки стали некрасивы.
Но не угас былой огонь,
и если спросишь ядовито:
«Куда ты скачешь, гордый конь,
и где отбросишь ты копыта?» –
я, подтянув свою супонь,
отвечу ржаньем: «Да иди ты!»

Н. Голь

[Liza]

Кесария

Кесария, ты не забыла
Тех, столь разно одетых людей.
Как недавно всё это было:
Крестоносцы, а раньше Помпей.

Как недавно всё это было,
Если зорким глазом взглянуть.
Преходяща земная сила,
Вечен духа высокий путь.

Легион уходил с легионом,
Отступал с отрядом отряд,
Но под тем же стою небосклоном,
Что синел столетья назад.

Тот же ров перед мощной стеною
И театр слепит белизной,
Но мне кажется: солнце иное
Да и самый воздух иной.

Там, вдали, замирание зноя,
Вечность сводится к счёту минут,
Здесь волна гудит за волною:
— Вы уйдёте, другие придут.

Но в незримом, неведомом хоре
Неожиданный слышится гром:
— Замолчи, Средиземное море,
Никогда никуда не уйдём!

С.Липкин

[Liza]

Чинара

На ветвях деревьев дремлют куры
И, быть может, слышат иногда,
Как шумят седые балагуры
В чайхане на берегу пруда.

Близко — пыль и голоса базара,
Здесь — недвижно вечереет свет
И двухсотвесенняя чинара
Прожитых не замечает лет.

Сколько раз шумели эти ветки,
Эти шутники из чайханы,
И потомством становились предки
Человека, птицы и весны.

Неизвестна ей моя забота,
И моя тревога ей смешна,
Что ей жажда и боязнь полета,
Что ей бесталанная вина —

Жить, не зная своего названья,
Жить и ничего не называть,
Разумея смысл существованья
Только в радости существовать.

С.Липкин

[Liza]

***
Делают мое стихотворенье
Хлеба кус,
Обонянье, осязанье, зренье,
Слух и вкус.

А когда захочется напиться,
Крикну в тишине,
Крикну — тишине: “Испить, сестрица!”
Станет легче мне.

И сестрица ласково подходит —
Круглая, как море, тишина.
Речи непристойные заводит
Как своя, привычная жена.

И на отмели, в песчаной пене
Возникают меж суровых бус
Обонянье, осязанье, зренье,
Слух и вкус.

С.Липкин

[Liza]

Семисвечник

Умелец с делом справится, и станет мир светлей.
В серебряном светильнике зажгутся семь свечей,

Украшенных короною, где справа добрый лев,
А слева оперением орел сверкнет, взлетев.

Убьют седого мастера со всей его семьей.
Фельдфебель в кофре вывезет изделие домой.

На этом не кончается короткий наш рассказ.
Светильник уворованный, однако, не погас.

Семи планет сияние открыто для очей, —
То семь свечей светильника, серебряных свечей.

С.Липкин

[Liza]

Все в мире музыка

Все в мире музыка: лазоревая даль,
Трава под окнами, ближайшая береза,
И черно-белый кот, как маленький рояль,

Ждет маленького виртуоза.
Но эта музыка сама сотворена —
И больше никакой не надобно работы.
Зачем исписывать бумагу дочерна?

К чему кощунственные ноты?
А если кот уйдет, и высохнет трава,
И дерево поймет, что даль тяжка и мглиста,
Умрет ли музыка? Она всегда жива,

Она слышна без пианиста.

С.Липкин

[stas666]

Беспечна молодость, но возраст –
Отнюдь не опыт, –
Сжигая прошлогодний хворост,
Золы не копит.
Едва компьютер я раскрою,
Приходят в строчки
Литературные герои
Поодиночке.
Все живы, только постарели,
Как всё на свете, –
Седой Ромео иммортели
Несет Джульетте.
На волны снежного потопа
В окошко глядя,
Путь расшивает Пенелопа
Крестом и гладью.
О чем страдает на ступеньке
Согбенный Вертер?
А жизнь летит быстрей, чем деньги, –
И всё – на ветер...

И.Л.Лиснянская

[Liza]

* * *
Я буду метаться по табору улицы темной
За веткой черемухи в черной рессорной карете,
За капором снега, за вечным, за мельничным шумом...

Я только запомнил каштановых прядей осечки,
Придымленных горечью, нет - с муравьиной кислинкой,
От них на губах остается янтарная сухость.

В такие минуты и воздух мне кажется карим,
И кольца зрачков одеваются выпушкой светлой,
И то, что я знаю о яблочной, розовой коже...

Но все же скрипели извозчичьих санок полозья,
B плетенку рогожи глядели колючие звезды,
И били вразрядку копыта по клавишам мерзлым.

И только и свету, что в звездной колючей неправде,
А жизнь проплывет театрального капора пеной;
И некому молвить: "Из табора улицы темной..."

О.Мандельштам

[Liza]

* * *

Сохрани мою речь навсегда за привкус несчастья и дыма,
За смолу кругового терпенья, за совестный деготь труда...
Как вода в новгородских колодцах должна быть черна и сладима,
Чтобы в ней к рождеству отразилась семью плавниками звезда.

И за это, отец мой, мой друг и помощник мой грубый,
Я — непризнанный брат, отщепенец в народной семье —
Обещаю построить такие дремучие срубы,
Чтобы в них татарва опускала князей на бадье.

Лишь бы только любили меня эти мерзлые плахи,
Как, нацелясь на смерть, городки зашибают в саду,—
Я за это всю жизнь прохожу хоть в железной рубахе
И для казни петровской в лесах топорище найду.

О.Мандельштам

[Liza]

* * *

Мастерица виноватых взоров,
Маленьких держательница плеч!
Усмирен мужской опасный норов,
Не звучит утопленница-речь.

Ходят рыбы, рдея плавниками,
Раздувая жабры: на, возьми!
Их, бесшумно охающих ртами,
Полухлебом плоти накорми.

Мы не рыбы красно-золотые,
Наш обычай сестринский таков:
В теплом теле ребрышки худые
И напрасный влажный блеск зрачков.

Маком бровки мечен путь опасный...
Что же мне, как янычару, люб
Этот крошечный, летуче-красный,
Этот жалкий полумесяц губ?..

Не серчай, турчанка дорогая:
Я с тобой в глухой мешок зашьюсь,
Твои речи темные глотая,
За тебя кривой воды напьюсь.

Ты, Мария,- гибнущим подмога,
Надо смерть предупредить - уснуть.
Я стою у твоего порога.
Уходи, уйди, еще побудь.

О.Мандельштам

[Liza]

* * *
Жизнь упала, как зарница,
Как в стакан воды - ресница.
Изолгавшись на корню,
Никого я не виню.

Хочешь яблока ночного,
Сбитню свежего, крутого,
Хочешь, валенки сниму,
Как пушинку подниму.

Ангел в светлой паутине
В золотой стоит овчине,
Свет фонарного луча -
До высокого плеча.

Разве кошка, встрепенувшись,
Черным зайцем обернувшись,
Вдруг простегивает путь,
Исчезая где-нибудь.

Как дрожала губ малина,
Как поила чаем сына,
Говорила наугад,
Ни к чему и невпопад.

Как нечаянно запнулась,
Изолгалась, улыбнулась -
Так, что вспыхнули черты
Неуклюжей красоты.

Есть за куколем дворцовым
И за кипенем садовым
Заресничная страна,-
Там ты будешь мне жена.

Bыбрав валенки сухие
И тулупы золотые,
Взявшись за руки, вдвоем,
Той же улицей пойдем,

Без оглядки, без помехи
На сияющие вехи -
От зари и до зари
Налитые фонари.

О.Мандельштам

[Liza]

* * *
пусть это будет старый новый год
с тем опытом что на ту пору нажит
пусть на тахту замшелый ляжет кот
куда он больше никогда не ляжет

в гостиной елки пыльная метла
слеза стекла на лапе как помарка
в своем глазу она давно мертва
но им с котом еще тянуть до марта

и кот встает его зовут дела
он крен дает под бременем артрита
на брюхе шрам пылает где была
резекция и шерсть еще обрита

теперь смотри отсюда что почем
очки на плешь колени к подбородку
в той точке времени куда ручьем
стекали с плеском годы под решетку

ах елочка недолгих снов дружок
когда в фольге сиял орех на ленте
пружина бакелитовый кружок
с девичьими алло в ассортименте

прибор умолк и слух простыл о том
столетье в рытом бархате и вате
пора прошла а кто в ней был котом
снят с должности и обходной на вахте

отныне память мозгу не слуга
ей пофигу откуда и куда ты
пусть склеивает сутки в слой слюна
и свернутая кровь скрепляет даты

нам позарез к весне вернуться в лес
на хвойный старт откуда елка родом
где снег в глаза и мгла наперевес
куда твой кот уходит вместе с годом

А.Цветков

[Liza]

прогноз погоды

траве ли теперь на лугу не расти
и песней не тешиться спетой
которой из жизней ты скажешь прости
из мыслимых если не этой

из прожитой части не вычесть ни дня
пейзаж не в укор фотоснимку
на свете где атому атом родня
и время с пространством в обнимку

воронам по крови вороны милы
любовь исключительный метод
возможно что есть и другие миры
но вспомним на выходе этот

спасибо что ширится к устью река
светил преломляя орбиты
пенять ли на то что была коротка
раз нет ни вины ни обиды

мы розницы ждали а выдали весь
комплект и под занавес взвесьте
в которой из жизней не прожитых здесь
мы были бы счастливы вместе

пусть многим в ненастье за ворот текло
и хворей морочила свора
спасибо что все-таки было тепло
раз холодно будет так скоро

А.Цветков

[Liza]

холодильник

отслезив глаза в сигаретном дыме
в том краю стократ
после всех котлет мы садились к дыне
мать с отцом и брат

за спиной фреоном бурлил саратов
из тщедушных сил
и магнитофон с польским роком братов
из-за стенки выл

но еще услышу о чем народ мой
если весь замру
говорила мать что воды холодной
пить нельзя в жару

потому об этом весь день с утра я
что в кругу планет
больше нет на свете такого края
никакого нет

где со зноем один на один машинка
как в болотах танк
ресторан днипро сигареты шипка
желтизна фаланг

каждый день если небо придавит тонной
псу под хвост труды
каждый божий раз когда вдруг студеной
отхлебнешь воды

А.Цветков

[Liza]

***
Когда теряет равновесие
твое сознание усталое,
когда ступеньки этой лестницы
уходят из под ног,
как палуба,
когда плюет на человечество
твое ночное одиночество, --

ты можешь
размышлять о вечности
и сомневаться в непорочности
идей, гипотез, восприятия
произведения искусства,
и -- кстати -- самого зачатия
Мадонной сына Иисуса.

Но лучше поклоняться данности
с глубокими ее могилами,
которые потом,
за давностью,
покажутся такими милыми.
Да.
Лучше поклоняться данности
с короткими ее дорогами,
которые потом
до странности
покажутся тебе
широкими,
покажутся большими,
пыльными,
усеянными компромиссами,
покажутся большими крыльями,
покажутся большими птицами.

Да. Лучше поклонятся данности
с убогими ее мерилами,
которые потом до крайности,
послужат для тебя перилами
(хотя и не особо чистыми),
удерживающими в равновесии
твои хромающие истины
на этой выщербленной лестнице.

И.Бродский

[stas666]

Стихи об испанце Мигуэле Сервете, еретике, сожженном кальвинистами


Истинные случаи иногда становятся притчами.
Ты счел бы все это, вероятно, лишним.
Вероятно, сейчас
ты испытываешь безразличие.

___

Впрочем, он
не испытывает безразличия,
ибо от него осталась лишь горсть пепла,
смешавшегося с миром, с пыльной дорогой,
смешавшегося с ветром,
с большим небом,
в котором он не находил Бога.
Ибо не обращал свой взор к небу.
Земля - она была ему ближе.
И он изучал в Сарагоссе право Человека
и кровообращение Человека --
в Париже.
Да. Он никогда не созерцал
Бога
ни в себе,
ни в небе,
ни на иконе,
потому что не отрывал взгляда
от человека и дороги.
Потому что всю жизнь уходил
от погони.
Сын века - он уходил от своего
века,
заворачиваясь в плащ
от соглядатаев,
голода и снега.
Он, изучавший потребность
и возможность
человека,
Человек, изучавший Человека для Человека.
Он так и не обратил свой взор
к небу,
потому что в 1653 году,
в Женеве,
он сгорел между двумя полюсами века:
между ненавистью человека
и невежеством человека.

И. Бродский

[Liza]

в гостях

впустила спросила подать ли борща
и борщ приземлился на стол трепеща
слепой бы не спутал со щами
с прекрасными в нем овощами

не помню которого толком числа
шестом подпирала калитку
и рюмку опрятную мне поднесла
не враг я такому напитку

а в темном окошке клубилась пурга
густые леса и пустые луга
свинцовой пятой подминая
чтоб речь не возникла иная

вся тайна столетий казалась проста
с возвратным хронометром пруста
пока мне легко проникала в уста
просторная с ложки капуста

над нами звезда напевала звезде
о снежном покое и санной езде
о вмерзшем в торос крокодиле
а годы меж тем проходили

звезда прозревала грядущее в нем
ища поселить добровольца
но я оставался реликтовым пнем
на ком обозначены кольца

минует природа но вечен кощей
чей борщ состоит из простых овощей
он пьян и печалиться глупо
раз водки хватает и супа

А.Цветков

[Liza]

***
Людей теряют только раз,
И след, теряя, не находят,
А человек гостит у вас,
Прощается и в ночь уходит.

А если он уходит днем,
Он все равно от вас уходит.
Давай сейчас его вернем,
Пока он площадь переходит.

Немедленно его вернем,
Поговорим и стол накроем,
Весь дом вверх дном перевернем
И праздник для него устроим.

Г.Шпаликов

[Liza]

Можайск

В желтых липах спрятан вечер,
Сумерки спокойно сини,
Город тих и обесцвечен,
Город стынет.

Тротуары, тротуары
Шелестят сухой листвою,
Город старый, очень старый
Под Москвою.

Деревянный, краснокрыший,
С бесконечностью заборов,
Колокольным звоном слышен
Всех соборов.

Полутени потемнели,
Тени смазались краями,
Переулки загорели
Фонарями.

Здесь остриженный, безусый,
В тарантасе плакал глухо
Очень милый, очень грустный
Пьер Безухов.

Г.Шпаликов

[Liza]

***
Не принимай во мне участья
И не обманывай жильем,
Поскольку улица, отчасти,
Одна - спасение мое.

Я разучил ее теченье,
Одолевая, обомлел,
Возможно, лучшего леченья
И не бывает на земле.

Пустые улицы раскручивал
Один или рука в руке,
Но ничего не помню лучшего
Ночного выхода к реке.

Когда в заброшенном проезде
Открылись вместо тупика
Большие зимние созвездья
И незамерзшая река.

Все было празднично и тихо
И в небесах и на воде.
Я днем искал подобный выход,
И не нашел его нигде.

Г.Шпаликов

[Liza]

***
Саша, ночью я пришел,
Как обыкновенно.
Было мне нехорошо,
Как обыкновенно.

Саша, темное окно
Не темнело лучше.
Саша, мне нехорошо,
А тебе не лучше.

Ничего я не узнал
Про тебя, любимый.
Только видел я глаза
Мне необходимые.

Г.Шпаликов

[stas666]

Стоял себе расколотый —
Вокруг ходил турист,
Но вот украл Царь-колокол
Известный аферист.
Отнес его в Столешников
За несколько минут,
А там сказали вежливо,
Что бронзу не берут.
Таскал его он волоком,
Стоял с ним на углу,
Потом продал Царь-колокол
Британскому послу.
И вот уже на Западе
Большое торжество —
И бронзовые запонки
Штампуют из него.
И за границей весело
В газетах говорят,
Что в ужасе повесился
Кремлевский комендант.
А аферист закованный
Был сослан на Тайшет,
И повторили колокол
Из пресс-папье-маше.
Не побоялись бога мы
И скрыли свой позор —
Вокруг ходил растроганный
Рабиндранат Тагор.
Ходил вокруг да около,
Зубами проверял,
Но ничего про колокол
Плохого не сказал.

Г.Шпаликов

[stas666]

Солнце бьет из всех расщелин,
Прерывая грустный рассказ
О том, что в середине недели
Вдруг приходит тоска.
Распускаешь невольно нюни,
Настроение нечем крыть,
Очень понятны строчки Бунина,
Что в этом случае нужно пить.
Но насчет водки, поймите,
Я совершеннейший нелюбитель.
Еще, как на горе, весенние месяцы,
В крови обязательное брожение.
А что если взять и... повеситься,
Так, под настроение.
Или, вспомнив девчонку в столице,
Веселые искры глаз
Согласно весне и апрелю влюбиться
В нее второй раз?
Плохо одному в зимнюю стужу,
До омерзения скучно в расплавленный зной,
Но, оказалось, гораздо хуже
Бывает тоска весной.

Г.Шпаликов

[Liza]

***
Любви моей ты боялся зря, -
Не так я страшно люблю!
Мне было довольно видеть тебя,
Встречать улыбку твою.

И если ты уходил к другой
И просто был неизвестно где,
Мне было довольно того, что твой
Плащ висел на гвозде.

Когда же, наш мимолетный гость,
Ты умчался, новой судьбы ища,
Мне было довольно того, что гвоздь
Остался после плаща.

Теченье дней, шелестенье лет, -
Туман, ветер и дождь...
А в доме события страшнее нет,
Из стенки вырвали гвоздь!

Туман, и ветер, и шум дождя...
Теченье дней, шелестенье лет...
Мне было довольно, что от гвоздя
Остался маленький след.

Когда же и след от гвоздя исчез
Под кистью старого маляра, -
Мне было довольно того, что след
Гвоздя был виден вчера.

Любви моей ты боялся зря, -
Не так я страшно люблю!
Мне было довольно видеть тебя,
Встречать улыбку твою!

И в теплом ветре ловить опять
То скрипок плач, то литавров медь...
А что я с этого буду иметь?
Того тебе - не понять.

Н.Матвеева

[Liza]

Ветер

Какой большой ветер
Напал на наш остров!
С домишек сдул крыши,
Как с молока - пену.

И если гвоздь к дому
Пригнать концом острым,
Без молотка, сразу,
Он сам войдет в стену.

Сломал ветлу ветер,
В саду сровнял гряды -
Аж корешок редьки
Из почвы сам вылез.
И, подкатясь боком
К соседнему саду,
В чужую врос грядку
И снова там вырос.

А шквал унес в море
Десятка два шлюпок,
А рыбакам - горе,
не раскурить трубок.

А раскурить надо,
Да вот зажечь спичку,
Как на лету взглядом
Остановить птичку.

Какой большой ветер!
Ах, какой вихрь!
А ты сидишь тихо,
А ты глядишь нежно.

И никакой силой
Тебя нельзя стронуть,
Скорей Нептун слезет
Со своего трона.

Какой большой ветер
Напал на наш остров!
С домишек сдул крыши,
Как с молока - пену.

И если гвоздь к дому
Пригнать концом острым,
Без молотка, сразу,
Он сам войдет в стену.

Н.Матвеева

[Liza]

Михайловское

В омут ночи Звёздный Ковш упущен.
Как песок, ко дну его пристали
Маленькие звёзды.
Едет Пущин
К Пушкину — из тёмной зимней дали.

Скрип да звон...
Светает понемногу.
Гривы у коней заиндевели.
Заморозок выдубил дорогу.
Снег на стороне завил деревья.

Вот он, двор!
Окошки в полумраке,
Но внутри как будто свет мелькает...
Без плаща, в расстёгнутой рубахе,
На крыльцо хозяин выбегает;

Две руки (одна — с пером гусиным)
Путника обхватывают туго,
Кудри с блеском седовато-синим
Жарко примерзают к шубе друга...

Звук дрожащий, пьяный быстрым бегом,
Весь из колокольчика не выпал...
Молча поцелуями и снегом
Зимний гость хозяина осыпал,

Между тем, дрова роняя громко,
По дому Арина суетилась
И слеза (старинная знакомка!)
По щеке морщинистой катилась...

Н.Матвеева

[Liza]

* * *
бог давно живет в нью-йорке
нам не делает вреда
в длинной узенькой каморке
где-то возле fdr

он с утра заварит кофе
дождь увидит за окном
на стене мария в профиль
рядом сын на выпускном

так привычно жить в нью-йорке
хоть и полностью не весь
он спустился на веревке
темным вечером с небес

целый день сидит в старбаксе
с ноутбуком в уголке
знает есть ли жизнь на марсе
и зачем она вообще

а в окне не видно неба
кактус в баночке засох
не вернуть обратно время
даже если кто-то бог

и собачка смотрит в оба
у старбакса на углу
опознав в прохожем бога
тщетно молится ему

сутки прочь потом вторые
время кончится и пусть
вспоминай меня мария
я когда-нибудь вернусь

А.Цветков

[Liza]

***
Замріяний, на мить завмерлий,
ти прислухаєшся, чи справді
ховає Марс живії перли
занурених прадавніх стадій,
чи ще під помаранчем шкіри
забутих марсианських хронік
пульсує-грає спогад щирий -
стрибучий золотавий коник,

той, що ми з ним перестрибнули
в земне ковилля кимерійське,
все ще тримаючи минуле
до серця невблаганно близько.
То ж навіть вірші молодії
летять до нас насправді звідти,
де віяли нам сном надії
ласкаві вії Аеліти...

С.Шелковый