Стиш. Вроде юморной

[Dinny]

Нашла стихотворение из детства.

А. Шумский

Печаль одинокого причала.


Весной всё призрачно, а осенью - прозрачно...
Однажды в Троицком, в твоем поселке дачном
Пустой причал заждался парохода:
В тот день была нелетная погода.
И дождик шел часов пятнадцать в сутки
(хороший пёс не вылезет из будки).

...Последняя "Ракета" в 20.20
Успела в Троицком слегка пришвартоваться.
Плечом дотронулся до белого плеча
Забытый морем старенький причал.
"Ракета" постояла с ним недолго:
ее ждала волна, работа, Волга.

"...Ну что, причал, фанерный неудачник,
весной всё призрачно, а осенью прозрачно?"

На все вопросы он ответил мудро"
"По расписанию она вернется утром"...

[Liza]

Тоска синевы

Что ни день, теплей и краше
Осенен простор эфирный
Осушенной солнцем чашей:
То лазурной, то сапфирной.

Синью нежною, как пламя,
Горды солнцевы палаты,
И ревниво клочья ваты
Льнут к сапфирам облаками.

Но возьми их, солнце,-душных,
Роскошь камней все банальней,-
Я хочу высот воздушных,
Но прохладней и кристальней.

Или лучше тучи сизой,
Чутко -зыбкой, точно волны,
Сумнолицей, темноризой,
Слез, как сердце, тяжко полной.

И.Анненский

[Liza]

Вербная неделя

В жёлтый сумрак мёртвого апреля,
Попрощавшись с звёздною пустыней,
Уплывала Вербная неделя
На последней, на погиблой снежной льдине;

Уплывала в дымаx благовонныx,
В замираньи звонов поxоронныx,
От икон с глубокими глазами
И от Лазарей, забытыx в чёрной яме.

Стал высоко белый месяц на ущербе,
И за всеx, чья жизнь невозвратима,
Плыли жаркие слёзы по вербе
На румяные щёки xерувима.

И.Анненский

[Liza]

Невозможно

Есть слова - их дыхание, что цвет,
Так же нежно и бело-тревожно,
Но меж них ни печальнее нет,
Ни нежнее тебя, невозможно.

Не познав, я в тебе уж любил
Эти в бархат ушедшие звуки:
Мне являлись мерцанья могил
И сквозь сумрак белевшие руки.

Но лишь в белом венце хризантем,
Перед первой угрозой забвенья,
Этих вэ, этих зэ, этих эм
Различить я сумел дуновенья.

И, запомнив, невестой в саду
Как в апреле тебя разубрали,-
У забитой калитки я жду,
Позвонить к сторожам не пора ли.

Если слово за словом, что цвет,
Упадает, белея тревожно,
Не печальных меж павшими нет,
Но люблю я одно - невозможно.

И.Анненский

[Liza]

Сверкание

Если любишь - гори!
Забываешь - забудь!
Заметает снегами мой путь.
Буду день до зари
Меж волнистых полян
От сверканий сегодня я пьян.

Сколько есть их по льдам
Там стеклинок - я дам,
Каждой дам я себя опьянить...
Лишь не смолкла бы медь,
Только ей онеметь,
Только меди нельзя не звонить.

Потому что порыв
Там рождает призыв,
Потому что порыв - это ты...
Потому что один
Этих мертвых долин
Я боюсь белоснежной мечты.

И.Анненский

[Liza]

* * *

Вот приходит замысел рисунка.
Поединок сердца и рассудка.

Иногда рассудок побеждает:
он довольно трезво рассуждает,

здравые высказывает мысли -
ну, и побеждает в этом смысле...

Сердце бьется, сердце не сдается,
ибо сердце сердцем остается.

Пусть оно почаще побеждает!
Это как-то больше убеждает.

Ю.Левитанский

[Liza]

Гораций

Ему недвижимость дарили,
при жизни строя пьедестал,
а он играл на римской лире
и уходящий день хватал,
и бормотал: в подлунном мире
есть вещи тверже, чем металл.

Есть и повыше пирамиды,
чем камни, что у вас в чести,
а если руки перебиты,
возьми да крылья отрасти.
Твердил поэт, видавший виды,
слова "спасибо" и "прости".

Кораблик плыл навстречу бурям,
ныряя в смерть, роняя снасть.
Но не терялся жесткий юмор,
прямая речь, простая страсть.
И в самом деле, весь не умер -
пространная осталась часть.

Над кипой рукописей смятых,
над частью, большею, чем сам,
задумывался математик
и логик лысый лоб чесал.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Плясали стрелки по часам
с намерением раз-ло-мать их!

Л.Лосев

[Liza]

Пирс испарился

Серый линкор отражен в синеве.
Парочки мирно воркуют себе,
гетеро и гомо,
и, как всегда у любой воды,
старый мудак на конце уды.
Тут мы как дома.

Доски повыщерблены. Линкор
на вечном приколе, в нем кулинар-
ная школа.
Плещутся волны. Смех поварят.
Баржи уходят за поворот
плавно и скоро.

То-то сюда мы ходили вдвоем,
друг мой, влюбленный в любой водоем,
я — тоже вроде.
Было да сплыло, исчезло, прошло.
Что вы там плещете, волны, назло?
Что вы там врете?

Было да сплыло, на то и вода.
Зря вот я трезвым приплелся сюда,
зря не напился.
То, что «сейчас» — это было «потом».
Тупо гляжу на железобетон.
Нет больше пирса.

Л.Лосев

[Liza]

Последний романс

Юзу Алешковскому

Не слышно шуму городского,
В заневских башнях тишина!
Ф.Глинка

Над невской башней тишина.
Она опять позолотела.
Вот едет женщина одна.
Она опять подзалетела.

Все отражает лунный лик,
воспетый сонмищем поэтов, —
не только часового штык,
но много колющих предметов.

Блеснет Адмиралтейства шприц,
и местная анестезия
вмиг проморозит до границ
то место, где была Россия.

Окоченение к лицу
не только в чреве недоноску,
но и его недоотцу,
с утра упившемуся в доску.

Подходит недорождество,
мертво от недостатка елок.
В стране пустых небес и полок
уж не родится ничего.

Мелькает мертвый Летний сад.
Вот едет женщина назад.
Ее искусаны уста.
И башня невская пуста.

Л.Лосев

[Liza]

Лекция

Каренина не виновата!
Виновен чайник Джеймса Ватта,
причинность, стрелочник, Толстой,
патриархальный строй.

Франкоязычный дед в тулупе?
Муж? Устрица в Английском клубе?
Незрячий паровоз? Фру-Фру?
Невроз? Нет, вру.

Ведь ради офицерской рожи
сама забыла мать Сережи
священный материнский долг,
и обагрился шелк.

На то, знать, воля Азвоздама,
что перееханная дама
отправилась не в рай, но в ад.
(Но чайник тоже виноват.)

Л.Лосев

[Liza]

***
временного отрезка аренда
коротка и отчетлив сигнал
а не то бы любил без расфренда
а не в ленту лениво ссылал

после нас остаются на свете
не массивные бивни слона
в пустоте социальные сети
где за все отвечают слова

мы висим в них как мертвые рыбы
гребешком растопырив костяк
кабы не были немы могли бы
серебриться у славы в гостях

вот и вся напоследок харизма
ночь повадится шашкой глуша
и финальный урок дарвинизма
получает в фейсбуке душа

преградившая русло плотина
нам управа на прихоть и прыть
только жаль что любви не хватило
весь рентгеновский ужас прикрыть

А.Цветков

[Liza]

Слово в похвалу разума

Пришла пора, чтоб истинный мудрец
О разуме поведал наконец.
Яви нам слово, восхваляя разум,
И поучай людей своим рассказом.
Из всех даров, что разума ценней?
Хвала ему - всех добрых дел сильней.
Венец, краса всего живого - разум,
Признай, что бытия основа - разум.
Он - твой вожатый, он - в людских сердцах,
Он с нами на земле и в небесах.
От разума - печаль и наслажденье,
От разума - величье и паденье.
Для человека с чистою душой
Без разума нет радости земной.
Ты мудреца слыхал ли изреченье?
Сказал он правдолюбцам в поученье:
"Расскается в своих деяньях тот,
Кто, не подумав, действовать начнет.
В глазах разумных - дураком он станет,
Для самых близких - чужаком он станет".
Друг разума - в почете в двух мирах,
Враг разума - терзается в цепях.
Глаза твоей души - твой светлый разум,
А мир объять ты можешь только глазом.
Был первым в мире создан разум наш,
Он - страж души, трех стражей верных страж,
Те трое суть язык, глаза и уши:
Чрез них добро и зло вкушают души.
Кто в силах разуму воздать почет?
Воздам почет, но кто меня поймет?
Не спрашивай о первых днях творенья
До нашего с тобою появленья,
Но, созданный всевышним в некий миг,
Ты явное и тайное постиг.
Иди же вслед за разумом с любовью,
Разумное не подвергай злословью.
К словам разумных ты ищи пути,
Весь мир пройди, чтоб знанья обрести.
О том, что ты услышал, всем поведай,
С упорством корни знания исследуй:
Лишь ветви изучив на древе слов,
Дойти ты не сумеешь до основ.

Фирдауси

[Liza]

Ладонь

Ладони! (Справочник
Юнцам и девам).
Целуют правую,
Читают в левой.

В полночный заговор
Вступивший - ведай:
Являют правою,
Скрывают левой.

Сивилла - левая:
Вдали от славы.
Быть неким Сцеволой
Довольно - правой.

А всe же в ненависти
Час разверстый
Мы миру левую
Даем - от сердца!

А все же, праведным
Объевшись гневом,
Рукою правою
Мы жилы - левой!

М.Цветаева

[Liza]

***

Я - страница твоему перу.
Всe приму. Я белая страница.
Я - хранитель твоему добру:
Возращу и возвращу сторицей.

Я - деревня, черная земля.
Ты мне - луч и дождевая влага.
Ты - Господь и Господин, а я -
Чернозем - и белая бумага!

М.Цветаева

[Liza]

***

Чтобы помнил не часочек, не годок --
Подарю тебе, дружочек, гребешок.

Чтобы помнили подружек мил -- дружки --
Есть на свете золотые гребешки.

Чтоб дружочку не пилось без меня --
Гребень, гребень мой, расческа моя!

Нет на свете той расчески чудней:
Струны -- зубья у расчески моей!

Чуть притронешься -- пойдет трескотня
Про меня одну, да все про меня.

Чтоб дружочку не спалось без меня --
Гребень, гребень мой, расческа моя!

Чтобы чудился в жару и в поту
От меня ему вершочек -- с версту,

Чтоб ко мне ему все версты -- с вершок,
Есть на свете золотой гребешок.

Чтоб дружочку не жилось без меня --
Семиструнная расческа моя!

М.Цветаева

[Liza]

***

И взглянул, как в первые раза
Не глядят.
Черные глаза глотнули взгляд.

Вскинула ресницы и стою.
-- Что, -- светла? --
Не скажу, что выпита до тла.

Всe до капли поглотил зрачок.
И стою.
И течет твоя душа в мою.

М.Цветаева

[Liza]

* * *

Мите

Душа ведь - женщина, ей нравятся безделки...
Мандельштам

И если хочешь ты внушить кому-то опыт
Предупреждающий, - вполоборота встань,
Пусть твой горячечный, твой приглушенный шепот
Гардину тонкую щекочет и герань.

Пусть он как реплика, что в сторону на сцене
Сквозь зубы брошена в притихший темный зал,
И вовсе не партнер, а дух, незримый гений
Услышать должен то, что ты сейчас сказал.

Увы, чуждается не только низких истин
Душа - неверная, загадочная взвесь!
Не обращайся к ней - уж лучше к тучам, к листьям,
К кому-то третьему, кто оказался здесь.

Пусть с ветром братствуют и с тополиным пухом
Слова случайные, оброненные вдруг,
Тогда и ловят их настороженным слухом,
Как ловят выпавшее блюдечко из рук.

Душа - не женщина, скорей, она - ребенок,
Увы, до старости, загадки ей нужней
Безделок, баночек с духами и гребенок...
И что же докучать своим советом ей?

Е.Ушакова

[Liza]

* * *
Он голубянкам мелким посвятил
Счастливейшие дни, часы и годы.
Смешные усики, узоры крыл,
Их виды неприметные и роды.

В волнении он чувствовал, держа
За лапки жизнь таинственную эту,
Как в пальцах поселяется душа
И ластится к любимому предмету.

И если тельца поместить в стакан
Со спиртовым раствором осторожно,
Не просто на стекло, — учти, Джоан,
Их поворачивать в растворе можно.

И если, Цинтия, захочешь ты
Расстаться с фонетической ошибкой,
Не прячься безответственно в кусты —
По-русски нужно говорить с улыбкой.

Те девочки состарились уже,
Но помнят, помнят бывшие нимфетки
И светлый класс на третьем этаже,
И голубянок нежные расцветки.

Е.Ушакова

[Liza]

* * *

Я — это то, что я помню, и то, что я знаю.
А просыпаясь, отсутствую, нет меня утром.
Кресло, комод и картинка, висящая с краю,
Тщетно толкутся в сознании сонном и мутном.

В бедном сознанье беспамятном, незаселенном,
В миг пробужденья затерянном в сером тумане
Сна бестолкового… С шумным за шторами кленом,
С небом бездумно сливаюсь, с водою в стакане.

Мысль пробуждается позже, приходит последней.
Только с тобой повстречавшись блуждающим взглядом, —
Я — это я, а не сна непонятные бредни, —
Вдруг сознаю, — и не платье, висящее рядом.

Я — это я потому лишь, что здесь несомненно
Ты — это ты и незыблема ценностей скала.
Вот и прибилось ко мне по частям, постепенно
Все, что копила, и все, что когда-то искала.

Е.Ушакова

[Liza]

* * *

Этот лист вылезает, как шпага из ножен,
И блестит — оживает растенье!
Почему моя встречная радость похожа
На прощанье — щемит восхищенье?

Почему так понуры черёмухи прутья
На пороге цветенья, в начале?
Мы, рождаясь, уже обзаводимся сутью,
То есть смертью, сестрою печали…

А листок так блестящ, так пронзительно зелен,
Словно вечен, бессмертен, как боги!
Постою перед ним, как доверчивый эллин,
Помолюсь божеству у дороги.

Е.Ушакова

[Liza]

* * *

вот сидишь тут в избе похмеляешься квасом
на глазах дорожает текила и бляди
а не стать ли подумаешь мне пидорасом
пропаганды одной исключительно ради

я не так был воспитан маманей и батей
и не так образован детсадом и школой
но в отечестве нет человеку занятий
чем искать утешенья в любви однополой

а потом понести эту миссию в классы
или в загс чтобы там отказали невесте
чтобы те кто еще не вполне пидорасы
хоть курить научились в общественном месте

ведь не каждая тварь себе счастлива в паре
к тем кто в юбке подхода найти не умея
почему бы и вам не расслабиться в баре
и не склеить себе симпатичного гея

кто утешит героя на дальней орбите
чьи трусы в невесомости кротко зависли
да и правит отечеством кто извините
только эти в плохом разумеется смысле

А.Цветков

[Liza]

Пушкин

Как по улице на тройке
Ехал барин удалой.
Ехал барин через Мойку
По дороге снеговой.
Мимо строгого дворца,
Мимо царского лица.
Ехал барин, ехал барин -
Весельчак, игрок хмельной,
Завсегдатай женских спален,
Страшно юный и живой...

Сердцем не заледенеть.
Только легче умереть,
Чем носить в себе смешок,
Тот засаленный слушок,
Встречных взглядов злую хлесть
Лишь за то, что в мире есть
Голос твой, и честь, и слог,
И за то, что равный Богу
Только равный, но не Бог...

Снег ложился на дорогу.
Снег российский, что он мог?..

А.Поляков

[Liza]

На дне допотопной реки

Куда ты спишь, когда не спится?
— под Ялтой допотопных крыш
больная ноет половица
шумит безмысленная мышь
В ещё семье темнее воздух
как яд, бессонница быстрей
ночней — кровать, острее — звёзды
и рыбий глаз луны — желтей
Ничьим дыханием согрета
холодным чаем, сигаретой
пустой на ощупь алычой
спи под чалмою минарета
спи, не тревожься до рассвета
душа моя, глаза открой!

А.Поляков

[Liza]

* * *

Прости мне, бабочка, наперсница души,
о энтелехия, летающая всюду, -
тот, кто витийствовал в столь варварской глуши,
тот легок был, как ты, а я уже не буду.

Здесь, Капитолия и форума вовне,
позвав капустницу Мариной или Светой,
карманы вывернув, - ни слова о вине! -
стою, расстроенный, с потухшей сигаретой.

А крови красный гул волнует пиэрид,
сиреной кажется, что слух ночной смущает;
с акцентом греческим комар вокруг звенит
и жить торопится, и тоже исчезает.

Не зря в собрании один екклесисаст
"Все - суета, - сказал, - что рифмой не спасется,
но за молчание никто вам не воздаст,
а слово бедное и так не отзовется..."

А.Поляков

[Liza]

Natura naturata

Кто обитает на лугу?
Букашки и цветы!
Ночуют парочки в стогу –
глаза у них, как ты.

Природа есть печальный храм
пчёл, бабочек, кротов,
деревьев, птиц, шадам-тадам,
зверьков, пеньков, кустов.

И я ходил с подругой в лес,
где на ветвях сидел.
Ловил мерцание небес,
на ангела глядел.

Ступал неслышно по земле,
не приминал травы.
Свою любовь держал в тепле
превыше головы.

И тихо освещая путь,
напоминая дым,
я жил затем, чтобы вздохнуть –
и стать невидимым.

А.Поляков

[Liza]

Менгрельский заговор на ожог крапивы

Ем грушу,
Пью грушу,
Снизу - груша,
Сверху - груша,
Я - груша.

Ем сливу,
Пью сливу,
Снизу - слива,
Сверху - слива,
Я - слива.

Ем крапиву,
Пью крапиву,
Вниз - крапиву,
Сверх - крапивой,
Я - крапива.

Г.Табидзе

[Liza]

Орлы уснули

Вот сказки первые слова:
Орлы уснули, как орлята, –
И у орлов в часы заката
Ко сну клонится голова.

Орлы, прошу вас, не теперь,
Нет, не теперь смежайте очи!
Но спите – и огонь средь ночи
Походкой женской входит в дверь.

В дверь ваших гор и облаков
Кулак оранжевый стучится,
И знает, что беда случится,
Семейство прозорливых сов.

Но спите вы, как детвора,
Там, в ваших сумерках неверных,
И трубы ваших снов военных
Молчат, не говорят: "Пора!"

О пламя, не обидь орла!
Спасутся маленькие птахи,
Меж тем как обгорят на плахе
Два величавые крыла.

Но поздно! Перья их на треть
Ожог губительный отметил.
Не дай мне бог, как птицам этим,
Проснуться, чтобы умереть.

С веселой алчностью орды
Плясал пожар, и птиц оравы
Взлетали, и у вод Арагвы
Поникли головой орлы.

"Я видел ворона. Дрожа
От низости, терзал он тело,
Что брезговать землей умело
И умерло", – сказал Важа.

Г.Табидзе

[Liza]

***
Мир состоит из гор,
Из неба и лесов,
Мир – это только спор
Двух детских голосов.

Земля в нем и вода,
Вопрос в нем и ответ:
На всякое "о, да!"
Доносится "о, нет!".

Среди зеленых трав,
Где шествует страда,
Как этот мальчик прав,
Что говорит: "о, да!".

Как девочка права,
Что говорит: "о, нет!".
И правы все слова,
И полночь и рассвет.

Так в лепете детей
Враждуют "нет" и "да",
Как и в душе моей,
Как и во всем всегда.

Г.Табидзе

[Liza]

Свойства фарфора

Фарфор
чертовый,
будит во мне желание все рушить.

Он должен разбиться,
пока губы многих изучит,
пока его кожа не покроется пылью,
пока не сгниет.

Таково его свойство.

И пенящийся кофе когда наливают в него,
кипит адский деготь.
И фарфор
(о, неодолимая жажда, разбуженная им во мне,
все рушить)
страшен, красив, беззащитен.

Судьба его сладкая: рассыпаться по полу —
звенит беспощадно в воздухе, в нас.

Через миг-час-ночь
фарфора неуемная
душа должна разбиться, и —

таково его свойство.

Ш.Иаташвили

[Liza]

Другой берег

Солнце спускалось куда-то в сторону, не в море,
и само море было каким-то не таким, северным,
с удивительно плоской тканью поверхности
и с тонким, глазом почти неуловимым, горизонтом,
линия которого проходила гораздо ближе,
чем в том другом, единственном море,
которое я видел. И я, девятнадцатилетний
и слегка удивленный тем, что даже моря не похожи друг на друга,
с радостью смотрел на красивую русскую девушку,
которая выходила из воды на берег, ступая
медленно, спотыкаясь — так как дно было каменистым. Солнце спускалось,
и в его лучах блестело тело, покрытое глазурью соленой воды,
я же был девятнадцатилетним, прошлого пока не имевшим, и не мог понимать,
что это и есть красота: удачное сочетание
нескольких теплых цветов, и только...

З.Ратиани

[Liza]

Диптих

Высокий берег медленной реки,
колосья ржи, тропинка, васильки,
туманных далей романтичный флёр,
и женщина, несущая обед,
торопится налево, за багет,
где ждёт её прихода комбайнёр.

Он предвкушает встречу и еду,
он присмотрел уютную скирду,
но мы-то знаем – волею судеб
мгновение застыло напоказ;
окончен диптих, выполнен заказ
и женщина не переломит хлеб,

и не разложит сало на ломте,
и будет каждый на своём холсте
напрасно ждать и каменеть лицом,
и пальцами, отстукивая такт,
осознавать неоспоримый факт
того, что есть заказчик над Творцом.

Он разговор ведёт через губу,
он в книге судеб выберет судьбу,
заложит на странице василёк,
на землю бросит кости из горсти,
и выпадает – поле перейти,
кто хочет – вдоль, кто хочет – поперёк.

А.Маркин

[Liza]

Слова

Досталась, не ахти какая, роль:
у моря ждать, вкушая молчаливо
прелюдию угря и ноты соль
к янтарной кружке разливного пива.

Вторые планы, ну и что с того…
без лишних слов соскучимся едва ли;
слова, слова – и нет ни одного,
что мы уже когда-то не сказали.

На солнце ограничены в правах,
его теплу одна альтернатива:
она в ещё не найденных словах
в смоле сосновой Юрского разлива.

Прибой порой выносит к берегам
невнятицу древнейшего народа,
чей лёгкий слог принадлежит богам,
а мы с тобой не знаем перевода.

А.Маркин

[Liza]

Дюны

Без ветра здесь и спрятаться не сметь;
два следа, уходящие за дюны,
новорождённы и де-юре юны,
но это, как на время посмотреть.

К окраине соснового леска
ведёт оно и, надо думать, лечит
безвременьем под шепоток и лепет
сосновых игл, прибоя и песка.

Нам босоногим просто невдомёк,
что здесь оно течёт ещё быстрее
песка сквозь пальцы милостью Борея,
с учётом пальцев необутых ног.

И часовая стрелка – есть засов;
вечерний бриз тревожит наше ложе,
заносит след тех самых, что моложе,
чем мы с тобой, на несколько часов.

А.Маркин

[Liza]

Вино

Г. В. Шелейховскому

Я знаю,
трудная отрада,
не легкомысленный покой,
густые грозди винограда
давить упорною рукой.

Вино молчит.
А годы лягут
в угрюмом погребе, как дым,
пока сироп горячих ягод
не вспыхнет
жаром золотым.

Виноторговцы — те болтливы,
от них кружится голова.
Но я, писатель терпеливый,
храню, как музыку, слова.

Я научился их звучанье
копить в подвале и беречь.

Чем продолжительней молчанье,
тем удивительнее речь.

Н.Ушаков

[Liza]

***
Я рифмы не боюсь глагольной —
пусть вольной ласточкой летит,
но пусть за ласточкою дольней
травинки
дождик шевелит.

Не символические розы
и не орнаментальный стих,
а эти капли,
эти росы
и отраженья сердца в них.

В них —
всех предметов очертанья,
изображенья всех примет,
которым найдено названье,
которым и названья нет.

В них — все,
что горько,
все, что сладко,
все, что манит
и что зовет,
что, поместившись без остатка,
в том малом зеркальце живет.

Не кратковременная мода
и не проблемный фельетон,
весь мир —
все люди,
вся природа,
вся суть пространств,
весь смысл времен,
и это небо дождевое,
и это солнце за дождем,
и этих
непременных двое,
накрывшихся одним плащом.

Н.Ушаков

[Liza]

Три слова

В детстве я слышал три красных слова;
Тысячи французов умирали на улицах
За Свободу, Равенство, Братство,— и я спросил,
Почему за слова умирают люди.

Я подрос, и почтенные люди с усами
Говорили, что три заветных слова —
Это Мать, Семья и Небо, а другие, постарше,
С орденами на груди, говорили: Бог, Долг и Бессмертье,—
Говорили нараспев и с глубоким вздохом.

Годы отстукивали свое тик-так на больших часах
Судеб человеческих, и вдруг метеорами
Сверкнули из огромной России три
Суровых слова, и рабочие с оружием пошли умирать
За Хлеб, Мир и Землю.

А раз я видел моряка американского флота,
Портовая девчонка сидела у нет о на коленях,
И он творил: «Нужно уметь сказать три слова,
Только и всего: дайте мне ветчину, и яичницу,—
Что еще? — и немножко любви,
Моя крошка!»

К.Сэндберг

[Liza]

Письмо издалека

она написала мне письмо из маленькой
комнаты близ Сены
она говорила, что ходит в
танцкласс. встаёт
в 5 утра
и пишет стихи
или рисует,
а если ей хочется плакать,
у неё есть специальная скамейка
возле реки

её книга Песен
выйдет
Осенью

я не знал, что ответить
и я сказал ей
вырвать больные зубы
и быть поосторожнее с французскими любовниками

я поставил её фото к радиоприёмнику
рядом с вентилятором
и оно двигалось
как живое

я смотрел и наблюдал за ним,
пока не выкурил
5 или 6
оставшихся сигарет

потом я встал
и пошёл спать

Ч.Буковски

[Liza]

Жизнь Бородина

следующий раз, слушая Бородина,
помни, что он был простым аптекарем,
писавшим музыку, чтобы расслабиться
его дом был набит битком людьми:
студентами, художниками, пьяницами, BLUMS,
и он никогда не умел сказать «нет»

следующий раз, слушая Бородина,
помни, что его жена использовала его ноты,
чтобы подкладывать их в кошачий ящик
или упаковывая в них банки с кислым молоком;
у неё была астма и бессонница
и она кормила его варёными яйцами
и когда он хотел завязать свою голову,
чтобы приглушить звуки в доме,
она позволяла использовать ему только простыню;
кроме того, обычно в его постели
кто-то был
(они спали раздельно, когда
спали вообще)
и так как все стулья
были обычно взяты,
он часто спал на лестнице,
закутавшись в старую шаль,
она говорила ему, подстригая его ногти,
чтобы он не пел и не насвистывал,
не клал слишком много лимона в чай
и не выжимал его в чашку,
Симфония # 2, си мажор
Князь Игорь
в степях Центральной Азии
он мог спать, только положив кусочек
тёмной ткани поверх глаз;
в 1887 году он посетил танцы
в Медицинской Академии
одетым в потешный национальный костюм;
в конце концов, он казался необычайно ярким
и когда он упал на пол,
они подумали, что это шутка.
следующий раз, слушая Бородина,
помни...

Ч.Буковски

[Liza]

Любитель флоры

на Валькирских горах
среди гордых павлинов
я цветок отыскал —
как моя голова! —
дотянулся, понюхал...

...потерял мочку уха,
носа часть,
один глаз,
десять штук
сигарет...

...и на следующий день
я вернулся назад —
изрубить в пух и прах
тот прекрасный цветок!
но он был так хорош,
что убил я
павлина...

Ч.Буковски

[Liza]

Да-да

когда Господь создал любовь, он многим не помог
когда Господь создал собак, он не помог собакам
когда Господь создал растения, это было неплохо
когда Господь создал ненависть, у нас была общественная польза
когда Господь создал меня, он создал меня
когда Господь создал обезьяну, я спал
когда Господь создал жирафа, я был пьян
когда Господь создал наркотики, я был сверху
когда Господь создал самоубийство, я был снизу

когда Он создал тебя, лежащей в постели,
Он знал, что делал,
Он был пьян, и Он был сверху,
и Он создал горы, моря и огонь
одновременно
Он иногда ошибался,
но когда Он создал тебя, лежащей в постели,
Он превзошёл всю свою Благословенную Вселенную

Ч.Буковски