Стиш. Вроде юморной

[Liza]

* * *

за ближним востоком есть дальний восток
там был в старину император жесток
из жителей жег смоляные огни
чтоб ночь со стены освещали они
а днем подмываемый ленью
был слаб к соловьиному пенью

за ближним востоком есть дальний восток
там новые сутки пускают росток
давно император вмурован в скалу
но в чанах начальники месят смолу
вперяя чиновные очи
в чертог наступающей ночи

за ближним востоком есть дальний восток
там птица садится на шаткий шесток
там ходят у самой рассветной каймы
примерно такие же люди как мы
по каменным стенам и башням
огнем полыхая всегдашним

А.Цветков

[stas666]

Песок по берегу залива,
Да сосен исхудалый кров,
Да море Балтики лениво
Полощется, как рыбья кровь.

Да сверху каменное солнце
Стоит открывшимся пластом
И белотканного эстонца
Украсит, как наливкой стол.

И дождь приходит между прочим,
Уходит как пришел - зачем?
И день висит до полуночи
Глухой, белесый и ничей.

Дмитрий Пригов. Сегодня исполнилось 5 лет со дня его смерти.

[Liza]

* * *

приходит на почту и говорит: письмо,
я, говорит, письмо, положите меня в конверт,
поставьте штемпель сиречь клеймо,
запечатайте сургучом, отправьте на этот свет,
пусть она прочитает от кончиков и до сих
безнадежных пор, что такое воздух, вот здесь, что такое твердь,
и докуда жизнь, и откуда весь мир изник,
его кладут в конверт и отправляют летать, лететь...

С.Шестаков

[Liza]

Слово


Клоны книг, подмикроскопные тиражи,
Для кого эти расчесы самолюбий?
Слово задыхается и дрожит,
И бежит суетных мест, где люди
Купаются в атмосфере культур-мультур,
Затвердив единый пароль: «мураками»,
Где поэты читают к восторгу дур,
Кося под Бродского, маша руками.
Слово — птица дикая, как сама жизнь,
Рвется в кущи, не хочет в сети.
Пытаясь его вывести и разложить,
Сошел с ума не один генетик.
Я насыплю на подоконник буковок и запятых,
Пусть ест, не боясь ни разу.
Смотрю — перехватывает дух, будто дали под дых:
Какое слово! приятное глазу,
Дразнящее слух.
Где его потайные гнездовья?
Тянусь к нему, как девушка к веслу,
Но понимаю, что оно пишется только кровью.

Я.Бруштейн

[Liza]

Сказка о полярной Трое

Тонут амфоры в снегу
догорают стены Трои
обнаженные герои
облачаются в пургу

море вместо лебедей
на волнах качает льдины
на безбрежности картины
ни богов и ни людей

нарисованный народ
собранный гончарным кругом
хороводит друг за другом
наблюдая вражий флот

цепь развалин словно лес
лес поваленный и сгнивший
жалко руки опустивший
в ожидании чудес

конь дощатый на мели
с воем ветра в черном брюхе…
песни стихли смолкли слухи
разговорчивой земли

стародавнее кино
крутят на ночном погосте
только зрители и гости
разошлись уже давно

вспоминаешь вновь и вновь
где и с кем все это было
как любовь тебя забыла…
как в земле застыла кровь.

В.Месяц

[Liza]

кораблик

вода стекловидна и вечер пригож
кораблик кораблик куда ты плывешь

на стыке стихий полыхает заря
кораблик безмолвен и мчит почем зря

тогда во второй поупорствуем раз
куда ты кораблик несешься от нас

ответа не слышно и третий тогда
отчаянный оклик кораблик куда

и молвит кораблик вы мелете вздор
я очень простой деревянный прибор

не надобно право большого ума
чтоб выяснить быстро где нос и корма

всегда направленье по курсу где нос
и это ответ на ваш глупый вопрос

ответил и мы бестолково стоим
мозгами крутя над вопросом своим

что если секрета действительно нет
и это единственный верный ответ

А.Цветков

[Liza]

фигура умолчания

вначале нас лучом несло к тельцу
как журавлей на зимний юг лечебный
ажурную протонную пыльцу
с искрой на срезах квантовых сечений

всё сходится здесь пусто и черно
но не толкуй метафору превратно
есть многое на свете для чего
не сыщешь слов на вашем эсперанто

ты говоришь внизу мы были сном
но что такое сон что значит были
колонны душ пошедшие на слом
мертвы вернее чем автомобили

как жаль что раньше речь текла терпя
и тишину изнемогала людям
теперь земля где я любил тебя
оставлена но тосковать не будем

нет лучше луч в ничто до чьих глубин
тьмы ходиков не достучится дятел
я угадал я так тебя любил
что весь язык на умолчанье тратил

в толпе автомобилей и планет
где плакали в плену и жили в коже
лиха беда что воскресенья нет
важнее что исчезновенья тоже

пора искрить в бесшумной пустоте
раз прежний мир притворной жизнью занят
и спят в разлуке временные те
кем были мы и кто о нас не знает

А.Цветков

[Liza]

Месть индейца Дождь-в-Лицо

Край гористый Йеллоустон
Мирно жил, уединен,
Но настало время слез.
Средь индейцев ропот сплошь:
Желтогривый белый вождь
В землю Сиу боль принес.

"Мщенье!" - крикнул Дождь-в-Лицо. -
"Мщенье именем отцов!
Будет суд наш прав и скор!"
И утесы, глядя вниз,
Эхом вдруг отозвались,
Разделяя гнев и скорбь.

На цветном ковре лугов
Вдоль лесистых берегов
Прикорнул вигвамов строй.
Непробудна тишина,
Только песнь реки слышна
И малиновки лесной.

Перья, боевой раскрас -
Предвкушает мести час
Грозный вождь Сидящий Бык.
С ним три тыщи храбрецов
Там в засаде ждут врагов -
Беспощадны. Нрав их дик.

Раздвигает тьму и дождь
Желтогривый белый вождь,
Сотни три при нем ребят.
Молодцы во цвете лет,
Только им удачи нет -
Не придет никто назад.

Смерть из тьмы слетела к ним
И окутала как дым
Погребального костра,
И куда ни кинуть взгляд -
Все лежат они, лежат,
Их баюкают ветра.

Разомкнула ночь кольцо
И, ликуя, Дождь-в-Лицо
Поднял, теша гнев и злость,
Окровавленной рукой
Вражье сердце над собой,
Чье биенье пресеклось.

Кто неправ, а кто герой?
Песня скорби, всех воспой
Громким плачем вместо слов!
Пусть ошибок горький след
Вместе с именем побед
Ляжет в летопись веков.

Г. Лонгфелло

[Liza]

Тигр

Тигр! Тигр! Ночью яро
В чаще ты пылаешь жаром.
Чьи рука и глаза верность
Ужас влили в соразмерность?

С Неба, или бездн земных
Взят огонь для глаз твоих?
Пламень чьи несли крыла?
Чья рука огонь взяла?

Сила чья, и чье искусство
Жилы сердца свили с хрустом?
В ритме чьем сердечный стук?
Чьих ужасных ног и рук?

Что за молот? Чье горнило
Ужас смертный раскалило?
Мозг клещами кто зажал?
Ужас взгляда кто ковал?

В час, когда без копьев звездных
Небо слезы лило поздно,
Улыбнулся ль твой творец?
Он ли Агнецу отец?

Тигр! Тигр! Ночью яро
В чаще ты пылаешь жаром.
Чьи рука и глаза верность
Властно дали соразмерность?

У.Блейк

[Liza]

Снежным вечером у леса.

Чей этот лес, предполагаю;
Хоть дом его в деревне знаю,
Оттуда вряд ли углядят,
Как здесь в сугробах застреваю.

Конек мой здесь стоять не рад –
Вблизи ни дома, ни оград.
Замерзло озеро. Над нами
В темнейший вечер – снегопад.

Трясет конек мой бубенцами –
Не морок ли водил санями?
Но только вьюжит ветерок,
И гонит хлопья над снегами.

Лес чуден, темен и глубок,
Вернуться я давал зарок,
Но версты, версты – путь далек,
Замерзну, не вернувшись в срок.

Р.Фрост

[Liza]

***
В бескрайнем поле
Застыла скука,
И снег желтухой
Песчаной болен.

На тусклой меди
Луна живая,
В небесной тверди
К утру истает.

Парят как тучи
Дубы над лесом,
Внизу белесый
Туман текучий.

На тусклой меди
Луна живая,
В небесной тверди
К утру истает.

С одышкой ворон,
Худые волки,
При ветрах колких
Вам жить - сурово?

В бескрайнем поле
Застыла скука,
И снег желтухой
Песчаной болен.

П.Верлен

[Liza]

Ах! Подсолнух

Ах, Подсолнух! как ты изнемог, –
Все ты Солнца шаги сосчитал,
А тот край золотой всё далёк,
Где скиталец находит привал;

Дева, в саване белых снегов,
Юность, канувшая без следа,
В том краю восстают из гробов, –
И Подсолнух стремится туда.

У.Блейк

[Liza]

К Тирзе

Любой, кто смертными рожден,
Землею будет поглощен,
Дабы восстал за слоем слой.
И что же делать мне с тобой?

Гордыня, побеждая стыд,
Нас разнополыми творит.
Господь дарует ночью сном,
А утром – плачем и трудом.

Ты, матерь смертных тел земных,
Сердца ввела жестоко в них,
И всем обманная слеза
Лжет в уши, ноздри и глаза.

Бездушной глине дан язык,
Но срок у жизни невелик.
Христос пожертвовал собой.
И что же делать мне с тобой?

У.Блейк

[Liza]

Сонет 79

Что ты прекрасна, – людям веришь ты
И видишь каждый день, что – не напрасно.
Но благородней сущность красоты –
Душа, что добродетелью прекрасна.

Всё прочее, что красоте причастно,
Вернется в прах, утратив вешний цвет:
Душа одна распаду неподвластна, –
В ней тяги плоти к разрушенью нет.

И эта красота дает совет
Божественною пребывать, родиться
От неба, словно Дух, кем создан свет
И первой – красота, его царица.

Лишь Дух прекрасен и его созданья,
Иную красоту ждет увяданье.

Э.Спенсер

[Liza]

Шесть пороков
Фрагменты из поэмы Королева фей. Book 1, Canto 4

Возок везли шесть избранных скотин,
На каждой свой Мудрец сидел верхом,
(Двойник скотины был тот господин).
И Лень была тут главным Мудрецом –
Мать всех пороков пополам с грехом
Взобралась на ленивого осла,
Поплёлся тот медлительным шажком –
Упряжка из-за них едва ползла.
В клобук монашеский одета Лень была.

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

Мудрец второй, Обжорство, ехал вслед
И управлял он мерзостной свиньёй.
Таких господ ещё не видел свет –
Он отличался страшной толщиной,
На шее – подбородок четверной,
И каждый день он столько пищи жрал,
Хватило бы на год семье иной.
Всё время он пыхтел, сопел, икал
И непотребно, как свинья, смердя, рыгал.

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

Мудрец был третий – Похоть. На козле
Косматом, бородатом он сидел.
Он был всегда слегка навеселе,
Кого нибудь растлить всегда хотел,
Зелёный, похотливый глаз блестел,
Подчас ловил он Дам прекрасных взгляд,
Смущал покой душ грешных, жарких тел,
Вливал в глаза тлетворный, сладкий яд.
Кто знает женщин, о, чего ж они хотят?

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

Четвёртый – Скупость, вёз верблюд его
И на горбах два сундука таскал
Железных, так тяжёлых - оттого,
Что золото в них, низменный металл,
Но душу за него Скупец продал.
Скупой старик, презренный ростовщик,
И день, и ночь он золото считал.
Его верблюд двугорб, а он – двулик,
Ложь, истина – равны, он так считать привык.

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

И следом – Зависть, волк её несёт,
Поймала жабу злую под кустом,
Зубами острыми её грызёт.
Кровь жабы – с ядом, в животе пустом
Яд жжёт живую плоть её. О том
Не знает Зависть, занята она,
Глядит она тайком в соседский дом,
Сосед богат – и злобой сражена,
Услышит о беде, и радостью полна.

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

Шестой Мудрец – свирепый, лютый Гнев
С горящей жаром головнёй в руках,
Под ним был мерзкий, злобный, дикий лев.
С огнём, горевшим в бешеных глазах,
Гнев головнёй крутил во весь размах
И, как пращу, над головой вращал,
Смертельно бледный, с пеной на губах.
Потом схватился с криком за кинжал,
И желчь в нём разлилась, затрясся, задрожал.

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

За ними всеми сзади, на возке
(Ну, наконец, настал его черёд)
Сам Сатана сидит на облучке,
Нещадно он бичём дерёт, сечёт
Ленивую упряжку – Но! Вперёд!
А черни веселящейся толпа
Глазеет и чуть со смеху не мрёт.
Под их ногами – кости, черепа
Людей умерших, в ад ведущая тропа.

Э.Спенсер

[Liza]

Письмо на розовой бумаге

В какой-то дальней рейнской саге
Печальный юноша-герой
Сжигает позднею порой
Письмо на розовой бумаге.

И я, как рыцарь (без пера,
Увы, без шлема и без шпаги!),
Письмо на розовой бумаге
На канделябре сжег вчера.

Его в поход умчали флаги,
Фанфары смех и боя пыл,
И он, счастливый, позабыл
Письмо на розовой бумаге.

Оно погибло на огне,
Но шелестит при каждом шаге,
Письмо на розовой бумаге
Уж не на мне оно, - во мне!

Пусть забывает в дальней саге
Печальный рыцарь грусть свою, -
Ах, я в груди его таю,
Письмо на розовой бумаге!

М.Цветаева

[Liza]

Так вслушиваются...

1

Так вслушиваются (в исток
Вслушивается - устье).
Так внюхиваются в цветок:
Вглубь - до потери чувства!

Так в воздухе, который синь -
Жажда, которой дна нет.
Так дети, в синеве простынь,
Всматриваются в память.

Так вчувствовывается в кровь
Отрок - доселе лотос.
...Так влюбливаются в любовь:
Впадываются в пропасть.

2

Друг! Не кори меня за тот
Взгляд, деловой и тусклый.
Так вглатываются в глоток:
Вглубь - до потери чувства!

Так в ткань врабатываясь, ткач
Ткет свой последний пропад.
Так дети, вплакиваясь в плач,
Вшептываются в шепот.

Так вплясываются... (Велик
Бог - посему крутитесь!)
Так дети, вкрикиваясь в крик,
Вмалчиваются в тихость.

Так жалом тронутая кровь
Жалуется - без ядов!
Так вбаливаются в любовь:
Впадываются в: падать.

М.Цветаева

[Liza]

Вокзальный силуэт

Не знаю вас и не хочу
Терять, узнав, иллюзий звездных.
С таким лицом и в худших безднах
Бывают преданны лучу.

У всех, отмеченных судьбой,
Такие замкнутые лица.
Вы непрочтенная страница
И, нет, не станете рабой!

С таким лицом рабой? О, нет!
И здесь ошибки нет случайной.
Я знаю: многим будут тайной
Ваш взгляд и тонкий силуэт,

Волос тяжелое кольцо
Из-под наброшенного шарфа
(Вам шла б гитара или арфа)
И ваше бледное лицо.

Я вас не знаю. Может быть
И вы как все любезно-средни...
Пусть так! Пусть это будут бредни!
Ведь только бредней можно жить!

Быть может, день недалеко,
Я всё пойму, что неприглядно...
Но ошибаться — так отрадно!
Но ошибиться — так легко!

Слегка за шарф держась рукой,
Там, где свистки гудят с тревогой,
Стояли вы загадкой строгой.
Я буду помнить вас — такой.

М.Цветаева

[Liza]

***

Бледнеет ночь... Туманов пелена
В лощинах и лугах становится белее,
Звучнее лес, безжизненней луна
И серебро росы на стеклах холоднее.

Еще усадьба спит... В саду еще темно,
Недвижим тополь матово-зеленый,
И воздух слышен мне в открытое окно,
Весенним ароматом напоенный...

Уж близок день, прошел короткий сон -
И, в доме тишины не нарушая,
Неслышно выхожу из двери на балкон
И тихо светлого восхода ожидаю...

И.Бунин

[Liza]

***

В дачном кресле, ночью, на балконе...
Океана колыбельный шум...
Будь доверчив, кроток и спокоен,
Отдохни от дум.

Ветер приходящий, уходящий,
Веющий безбрежностью морской...
Есть ли тот, кто этой дачи спящей
Сторожит покой?

Есть ли тот, кто должной мерой мерит
Наши знанья, судьбы и года?
Если сердце хочет, если верит,
Значит - да.

То, что есть в тебе, ведь существует.
Вот ты дремлешь, и в глаза твои
Так любовно мягкий ветер дует --
Как же нет Любви?

И.Бунин

[Liza]

Свет


Ни пустоты, ни тьмы нам не дано:
Есть всюду свет, предвечный и безликий...

Вот полночь. Мрак. Молчанье базилики,
Ты приглядись: там не совсем темно,
В бездонном, черном своде над тобою,
Там на стене есть узкое окно,
Далекое, чуть видное, слепое,
Мерцающее тайною во храм
Из ночи в ночь одиннадцать столетий...
А вкруг тебя? Ты чувствуешь ли эти
Кресты по скользким каменным полам,
Гробы святых, почиющих под спудом,
И страшное молчание тех мест,
Исполненных неизреченным чудом,
Где черный запрестольный крест
Воздвиг свои тяжелые объятья,
Где таинство сыновнего распятья
Сам бог-отец незримо сторожит?

Есть некий свет, что тьма не сокрушит.

И.Бунин

[stas666]

Ползет подземный змей,
Ползет, везет людей.
И каждый — со своей
Газетой (со своей
Экземой!) Жвачный тик,
Газетный костоед.
Жеватели мастик,
Читатели газет.

Кто — чтец? Старик? Атлет?
Солдат? — Ни черт, ни лиц,
Ни лет. Скелет — раз нет
Лица: газетный лист!
Которым — весь Париж
С лба до пупа одет.
Брось, девушка!
Родишь —
Читателя газет.

Кача — "живет с сестрой" —
ются — "убил отца!" —
Качаются — тщетой
Накачиваются.

Что для таких господ —
Закат или рассвет?
Глотатели пустот,
Читатели газет!

Газет — читай: клевет,
Газет — читай: растрат.
Что ни столбец — навет,
Что ни абзац — отврат…

О, с чем на Страшный суд
Предстанете: на свет!
Хвататели минут,
Читатели газет!

— Пошел! Пропал! Исчез!
Стар материнский страх.
Мать! Гуттенбергов пресс
Страшней, чем Шварцев прах!

Уж лучше на погост, —
Чем в гнойный лазарет
Чесателей корост,
Читателей газет!

Кто наших сыновей
Гноит во цвете лет?
Смесители кровей,
Писатели газет!

Вот, други, — и куда
Сильней, чем в сих строках!
Что думаю, когда
С рукописью в руках

Стою перед лицом
— Пустее места — нет! —
Так значит — нелицом
Редактора газет-

ной нечисти.

120 лет Марине

[Liza]

Ночная прогулка

Смотрит луна на поляны лесные
И на руины собора сквозные.
В мертвом аббатстве два желтых скелета
Бродят в недвижности лунного света:
Дама и рыцарь, склонившийся к даме
(Череп безносый и череп безглазый):
"Это сближает нас - то, что мы с вами
Оба скончались от Черной Заразы.
Я из десятого века, - решаюсь
Полюбопытствовать: вы из какого?"
И отвечает она, оскаляясь:
"Ах, как вы молоды! Я из шестого"

И.Бунин

[Liza]

***

И ветер, и дождик, и мгла
Над холодной пустыней воды.
Здесь жизнь до весны умерла,
До весны опустели сады.
Я на даче один. Мне темно
За мольбертом, и дует в окно.

Вчера ты была у меня,
Но тебе уж тоскливо со мной.
Под вечер ненастного дня
Ты мне стала казаться женой...
Что ж, прощай! Как-нибудь до весны
Проживу и один - без жены...

Сегодня идут без конца
Те же тучи - гряда за грядой.
Твой след под дождем у крыльца
Расплылся, налился водой.
И мне больно глядеть одному
В предвечернюю серую тьму.

Мне крикнуть хотелось вослед:
"Воротись, я сроднился с тобой!"
Но для женщины прошлого нет:
Разлюбила - и стал ей чужой.
Что ж! Камин затоплю, буду пить...
Хорошо бы собаку купить.

И.Бунин

[Liza]

***

Сухим умом, мой милый, ты
В меня сомненье не забросишь.
Ты из поэзии мечты,
Как декорации, выносишь.
Нет, мой философ, я поэт!
Мне нужны ангелы и духи,
Все эти тайны, этот бред,
Что завещали нам старухи;
Мне нужны вера в чудеса,
И рай, и ад, и злых тревога,
И если пусты небеса,
То сам бы выдумал я бога.
Я не стою за них горой,
Они пугают лишь невежду, —
Но в них для истины святой
Я вижу дивную одежду.

А.Майков

[Liza]

Кофе

Пусть другие громогласно
Славят радости вина:
Не вину хвала нужна!
Бахус, не хочу напрасно
Над твоей потеть хвалой:
О, ты славен сам собой!

И тебе в ней пользы мало,
Дар прямой самих богов,
Кофе, нектар мудрецов!
Но сколь многих воспевало
Братство лириков лихих,
Даже не спросясь у них!

Жар, восторг и вдохновенье
Грудь исполнили мою -
Кофе, я тебя пою;
Вдаль мое промчится Пенье,
И узнает целый свет,
Как любил тебя поэт.

Я смеюся над врачами!
Пусть они бранят тебя,
Ревенем самих себя
И латинскими словами
И пилюлями морят -
Пусть им будет кофе яд.

О напиток несравненный,
Ты живишь, ты греешь кровь,
Ты отрада для певцов!
Часто, рифмой утомленный,
Сам я в руку чашку брал
И восторг в себя впивал.

В.Кюхельбекер

[Liza]

***

Ты знаешь, что изрек,
Прощаясь с жизнию, седой Мельхиседек?
Рабом родится человек,
Рабом в могилу ляжет,
И смерть ему едва ли скажет,
Зачем он шел долиной чудной слез,
Страдал, рыдал, терпел, исчез.

К.Батюшков

[Liza]

***

“Чтение книг не заменит чтения глаз
чтение глаз не заменит чтения звёзд
или спутников”, —

говорит мой случайный спутник
на пароме через Босфор
по пути из Европы в Азию
29 мая
1453 года
Я бы мог ответить: “У тебя голова быка —
что ты можешь увидеть такими глазами
какие звёзды?
Твои руки слишком свободны —
я бы сказал: свободны метафизически
а это не та свобода
которая запрещает держать в руках
книжную пыль, осенённую звёздным светом —
разве что ятаган —
я бы сказал —
но к чему нам такие шутки?..”
Но я не отвечу
ничего ему не отвечу
ничего
совсем ничего
буду просто молчать и слушать
просто всплески воды за бортом
(жалобы нереиды)
буду просто смотреть на звёзды
жёлтые и родные
снизу им улыбаться
и растворяться
в них...

А.Поляков

[Liza]

* * *

Ну, допустим, не все. Но забыты.
Марсельезы мои, нереиды...
Я для них отсидел за столом
день победы, беды и обиды,
вроде сада серьёзен челом.

Дескать, что за четверг получился,
дымным деревом кверху спустился?
На четырнадцать детских шагов
что за ангел вздремнуть отлучился
со своих трудовых облаков?

Спим, ценитель и клумбы, и грядки.
А Ветровна, а птичка-тетрадка
мимолётом звучит по пути...
Это русская наша разгадка
Эфиопии нашей в груди.

Безусловно товарищ, певица,
Вы достойны сюда удивиться,
замещая журнальный улов
простака вне разряда столицы,
но в ряду просвещённых углов.

За недальнего света наградой
я поближе уйду, если надо
областные смотреть вечера:
ненаглядный пример листопада
был такой красовицкий вчера!

Здравствуй, тайная верность кому-то,
и молчания, здравствуй, минута.
До свиданья, мой голос любой, –
в жадном горле застряла монета,
марсельеза, любовь, не любовь.

А.Поляков

[Liza]

СТРАДИВАРИ К НЕОКОНЧЕННОЙ СКРИПКЕ

Журчанье рек и гул морских валов
заключены в древесности твоей,
молитвы тишь в стенах монастырей
и нежный шелест буковых лесов.

В тебе — жужжанье пчёл среди цветов,
напев цыганский, ржание коней,
предсмертное прощанье лебедей
и плач людской, и Этны грозный рёв.

Сокрыто это всё в тебе одной,
и если можно отпустить в полёт
трепещущий и вялый дух людской,

пусть нежный голос твой растопит лёд
пещерных душ, взирающих с мольбой
на мрачный и Всесильный Небосвод.

Ю.Гамильтон

[Liza]

Подписки к виденным в детстве картинкам

1
Молился, чтоб Всевышний даровал
до вечера добраться до привала,
но вот он взобрался на перевал,
а спуска вниз как бы и не бывало.

Художник хмурый награвировал
верхушки сосен в глубине провала,
вот валунов одетый снегом вал
там, где вчера лавина пировала.

Летел снег вниз, летели мысли вспять,
в сон сен–бернар вошел вразвалку с неким
питьем, чтоб было слаще засыпать
и крепче спать засыпанному снегом.

2
Болотный мох и бочажки с водой
расхристанный валежник охраняет,
и христианства будущий святой
застыл в кустах и арбалет роняет.

Он даже приоткрыл слегка уста,
трет лоб рукой, глазам своим не веря,
увидев воссияние креста
между рогов доверчивого зверя.

А как гравер изображает свет?
Тем, что вокруг снованье и слоенье
штрихов, а самый свет и крест – лишь след
отсутствия его прикосновенья.

3
Штрих – слишком накренился этот бриг.
Разодран парус. Скалы слишком близки.
Мрак. Шторм. Ветр. Дождь. И слишком близко брег,
где водоросли, валуны и брызги.

Штрих – мрак. Штрих – шторм. Штрих – дождь. Штрих – ветра вой.
Крут крен. Крут брег. Все скалы слишком круты.
Лишь крошечный кружочек световой –
иллюминатор кормовой каюты.

Там крошечный нам виден пассажир,
он словно ничего не замечает,
он пред собою книгу положил,
она лежит, и он ее читает.

4
Змей, кольцами свивавшийся в дыре,
и тело, переплетшееся с теплом, –
гравер, не поспевавший за Доре,
должно быть, слишком твердыми их сделал.

Крути картинку, сам перевернись,
но в том–то и загадочность спирали,
что не поймешь – ее спирали вниз
иль вверх ее могуче распирали.

Куда, художник, ты подзалетел –
что верх да низ! когда пружинит звонко
клубок переплетенных этих тел,
виток небес и адская воронка.

5
Мороз на стеклах и в каналах лед,
автомобили кашляют простудно,
последнее тепло Европа шлет
в свой крайний город, за которым тундра.

Здесь конькобежцев в сумерках едва
спасает городское освещенье.
Все знают – накануне Рождества
опасные возможны посещенья.

Куст роз преображается в куст льда,
а под окном, по краешку гравюры,
оленей гонят хмурые каюры.

Когда–нибудь я возвращусь туда.

Л.Лосев

[Liza]

Железо, трава

Во травы наросло-то, пока я спал!
Вон куда отогнали, пока я пригрелся, —
пахнет теплым мазутом от растресканных шпал,
и не видно в бурьяне ни стрелки, ни рельса.

Что же делать впросонках? Хватить ерша,
смеси мертвой воды и воды из дурного копытца?
В тупике эволюции паровоз не свистит, и ржа
продолжает ползти, пыль продолжает копиться.

Только чу! — покачнулось чугунной цепи звено,
хрустнув грязным стеклом, чем-то ржавым звякнув железно,
сотрясая депо, что-то вылезло из него,
огляделось вокруг и, подумав, обратно залезло.

Л.Лосев

[Liza]

В прирейнском парке
В. Максимову

"Я вылеплен не из такого теста,
чтоб нанимать мелодию без текста"
В. Уфлянд

В парке оркестр занялся дележом.
Палочкой машет на них дирижер,
распределяет за нотою ноту:
эту кларнету, а эту фаготу,
эту валторне, а эту трубе,
то, что осталось, туба, тебе.

В парке под сводами грабов и буков,
копятся горы награбленных звуков:
черного вагнера, красного листа,
желтого с медленносонных дерев –
вы превращаетесь в социалиста,
от изобилия их одурев.

Звуки без смысла. Да это о них же
предупреждал еще, помнится, Ницше:
“Ах, господа, гармоническим шумом
вас обезволят Шуберт и Шуман,
сладкая песня без слов, господа,
вас за собой поведет, но куда?”

В парке под музыку в толпах гуляк
мерно и верно мерцает гулаг,
чешутся руки схватиться за тачку,
в сердце все громче лопаты долбеж.
Что ж ты, душа, за простую подачку
меди гудящей меня продаешь?

Л.Лосев

[Liza]

***

Отражая волны голубого света,
В направленьи Ниццы пробежал трамвай.
Задавай вопросы. Не проси ответа.
Лучше и вопросов, друг, не задавай.

Улыбайся морю. Наслаждайся югом.
Помни, что в России -- ночь и холода,
Помни, что тебя я называю другом,
Зная, что не встречу нигде и никогда...

Г.Иванов

[Liza]

***

Я люблю безнадежный покой,
В октябре - хризантемы в цвету,
Огоньки за туманной рекой,
Догоревшей зари нищету...

Тишину безымянных могил,
Все банальности "Песен без слов",
То, что Анненский жадно любил,
То, чего не терпел Гумилев.

Г.Иванов

[Liza]

***

В шуме ветра, в детском плаче,
В тишине, в словах прощанья:
"А могло бы быть иначе", -
Слышу я, как обещанье.

Одевает в саван нежный
Всю тщету, все неудачи -
Тень надежды безнадежной:
"А могло бы быть иначе".

Заметает сумрак снежный
Все поля, все расстоянья.
Тень надежды безнадежной
Превращается в сиянье.

Все сгоревшие поленья,
Все решённые задачи,
Все слова, все преступленья...

"А могло бы быть иначе".

Г.Иванов

[Liza]

Листы

На белом небе всё тусклей
Златится горняя лампада,
И в доцветании аллей
Дрожат зигзаги листопада

Кружатся нежные листы
И не хотят коснуться праха...
О, неужели это ты,
Всё то же наше чувство страха?

Иль над обманом бытия
Творца веленье не звучало,
И нет конца и нет начала
Тебе, тоскующее я?

И.Анненский

[Liza]

Солнечный сонет

Под стоны тяжкие метели
Я думал — ночи нет конца:
Таких порывов не терпели
Наш дуб и тополь месяца.

Но солнце брызнуло с постели
Снопом огня и багреца,
И вмиг у моря просветлели
Морщины древнего лица...

И пусть, как ночью, ветер рыщет,
И так же рвет, и так же свищет,—
Уж он не в гневе божество.

Кошмары ночи так далеки,
Что пыльный хищник на припеке —
Шалун и больше ничего.

И.Анненский

[Liza]

Тоска медленных капель

О, капли в ночной тишине,
Дремотного духа трещотка,
Дрожа набухают оне
И падают мерно и четко.

В недвижно-бессонной ночи
Их лязга не ждать не могу я:
Фитиль одинокой свечи
Мигает и пышет тоскуя.

И мнится, я должен, таясь,
На странном присутствовать браке,
Поняв безнадежную связь
Двух тающих жизней во мраке.

И.Анненский

[Liza]

***
В стакане стынет золотистый чай,
Чаинка видит золотой Китай.

Желтеет чай, как Желтая Река,
И тает сахар, словно облака.

Кружок лимона солнцем золотым
Просвечивает сквозь легчайший дым.

Легчайший пар напоминает ей
Туман прозрачный рисовых полей.

И ложечка серебряным лучом
Упала в золотистый водоем,

Где плавает чаинка, где Китай,
Блаженный край, ее недолгий рай.

И.Чиннов