Проза

[Liza]

Персики.

Медовый месяц был в разгаре. Квартирку украшал новый ковер самого
яркого красного цвета, портьеры с фестонами и полдюжины глиняных пивных
кружек с оловянными крышками, расставленные в столовой на выступе деревянной
панели Молодым все еще казалось, что они парят в небесах. Ни он, ни она
никогда не видали, "как примула желтеет в траве у ручейка"; но если бы
подобное зрелище представилось их глазам в указанный период времени, они
бесспорно усмотрели бы в нем - ну, все то, что, по мнению поэта, полагается
усмотреть в цветущей примуле настоящему человеку.
Новобрачная сидела в качалке, а ее ноги опирались на земной шар. Она
утопала в розовых мечтах и в шелку того же оттенка. Ее занимала мысль о том,
что говорят по поводу ее свадьбы с "Малышом Мак-Гарри в Гренландии,
Белуджистане и на острове Тасмания. Впрочем, особого значения это не имело.
От Лондона до созвездия Южного Креста не нашлось бы боксера полусреднего
веса, способного продержаться четыре часа - да что часа! четыре раунда -
против Малыша Мак-Гарри. И вот уже три недели, как он принадлежит ей; и
достаточно прикосновения ее мизинца, чтобы заставить покачнуться того,
против кого бессильны кулаки прославленных чемпионов ринга.
Когда любим мы сами, слово "любовь" - синоним самопожертвования и
отречения. Когда любят соседи, живущие за стеной, это слово означает
самомнение и нахальство.
Новобрачная скрестила свои ножки в туфельках и задумчиво поглядела на
потолок, расписанный купидонами.
- Милый, - произнесла она с видом Клеопатры, высказывающей Антонию
пожелание, чтобы Рим был поставлен ей на дом в оригинальной упаковке. -
Милый, я, пожалуй, съела бы персик.
Малыш Мак-Гарри встал и надел пальто и шляпу. Он был серьезен, строен,
сентиментален и сметлив.
- Ну что ж, - сказал он так хладнокровно, как будто речь шла всего лишь
о подписании условий матча с чемпионом Англии. - Сейчас пойду принесу.
- Только ты недолго, - сказала новобрачная. - А то я соскучусь без
своего гадкого мальчика, И смотри, выбери хороший, спелый,
После длительного прощанья, не менее бурного, чем если бы Малышу
предстояло чреватое опасностями путешествие в дальние страны, он вышел на
улицу.
Тут он призадумался, и не без оснований, так как дело происходило
ранней весной и казалось мало вероятным, чтобы где-нибудь в промозглой
сырости улиц и в холоде лавок удалось обрести вожделенный сладостный дар
золотистой зрелости лета.
Дойдя до угла, где помещалась палатка итальянца, торгующего фруктами,
он остановился и окинул презрительным взглядом горы завернутых в папиросную
бумагу апельсинов, глянцевитых, румяных яблок и бледных, истосковавшихся по
солнцу бананов.
- Персики есть? - обратился он к соотечественнику Данте, влюбленнейшего
из влюбленных.
- Нет персиков, синьор, - вздохнул торговец. - Будут разве только через
месяц. Сейчас не сезон. Вот апельсины есть хорошие. Возьмете апельсины?
Малыш не удостоил его ответом и продолжал поиски... Он направился к
своему давнишнему другу и поклоннику, Джастесу О'Кэллэхэну, содержателю
предприятия, которое соединяло в себе дешевый ресторанчик, ночное кафе и
кегельбан. О'Кэллэхэн оказался на месте. Он расхаживал по ресторану и
наводил порядок.
- Срочное дело, Кэл, - сказал ему Малыш. - Моей старушке взбрело на ум
полакомиться персиком. Так что если у тебя есть хоть один персик, давай его
скорей сюда. А если они у тебя водятся во множественном числе, давай
несколько - пригодятся.
- Весь мой дом к твоим услугам, - отвечал О'Кэллэхэн. - Но только
персиков ты в нем не найдешь. Сейчас не сезон. Даже на Бродвее и то,
пожалуй, недостать персиков в эту пору года. Жаль мне тебя. Ведь если у
женщины на что-нибудь разгорелся аппетит, так ей подавай именно это, а не
другое. Да и час поздний, все лучшие фруктовые магазины уже закрыты. Но,
может быть, твоя хозяйка помирится на апельсине? Я как раз получил ящик
отборных апельсинов, так что если...
- Нет, Кэл, спасибо. По условиям матча требуются персики, и замена не
допускается. Пойду искать дальше.
Время близилось к полуночи, когда Малыш вышел на одну из западных
авеню. Большинство магазинов уже закрылось, а в тех, которые еще были
открыты, его чуть ли не на смех поднимали, как только он заговаривал о
персиках.
Но где-то там, за высокими стенами, сидела новобрачная и доверчиво
дожидалась заморского гостинца. Так неужели же чемпион в полусреднем весе не
раздобудет ей персика? Неужели он не сумеет перешагнуть через преграды
сезонов, климатов и календарей, чтобы порадовать свою любимую сочным желтым
или розовым плодом?
Впереди показалась освещенная витрина, переливавшаяся всеми красками
земного изобилия. Но не успел Малыш заприметить ее, как свет погас. Он
помчался во весь дух и настиг фруктовщика в ту минуту, когда тот запирал
дверь лавки.
- Персики есть? - спросил он решительно.
- Что вы, сэр! Недели через две-три, не раньше. Сейчас вы их во всем
городе не найдете. Если где-нибудь и есть несколько штук, так только
тепличные, и то не берусь сказать, где именно. Разве что в одном из самых
дорогих отелей, где люди не знают, куда девать деньги. А вот, если угодно,
могу предложить превосходные апельсины, только сегодня пароходом доставлена
партия.
Дойдя до ближайшего угла, Малыш с минуту постоял в раздумье, потом
решительно свернул в темный переулок и направился к дому с зелеными фонарями
у крыльца.
- Что, капитан здесь? - спросил он у дежурного полицейского сержанта,
Но в это время сам капитан вынырнул из-за спины дежурного. Он был в
штатском и имел вид чрезвычайно занятого человека.
- Здорово, Малыш! - приветствовал он боксера. - А я думал, вы
совершаете свадебное путешествие.
- Вчера вернулся. Теперь я вполне оседлый гражданин города Нью-Йорка.
Пожалуй, даже займусь муниципальной деятельностью. Скажите-ка мне, капитан,
хотели бы вы сегодня ночью накрыть заведение Денвера Дика?
- Хватились! - сказал капитан, покручивая ус. - Денвера прихлопнули еще
два месяца назад.
- Правильно, - согласился Малыш. - Два месяца назад Рафферти выкурил
его с Сорок третьей улицы. А теперь он обосновался в вашем околотке, и игра
у него идет крупней, чем когда-либо. У меня с Денвером свои счеты. Хотите,
проведу вас к нему?
- В моем околотке? - зарычал капитан. - Вы в этом уверены, Малыш? Если
так, сочту за большую услугу с вашей стороны. А вам что, известен пароль?
Как мы попадем туда?
- Взломав дверь, - сказал Малыш. - Ее еще не успели оковать железом.
Возьмите с собой человек десять. Нет, мне туда вход закрыт. Денвер пытался
меня прикончить. Он думает, что это я выдал его в прошлый раз. Но, между
прочим, он ошибается. Однако поторопитесь, капитан. Мне нужно пораньше
вернуться домой.
И десяти минут не прошло, как капитан и двенадцать его подчиненных,
следуя за своим проводником, уже входили в подъезд темного и вполне
благопристойного с виду здания, где в дневное время вершили свои дела с
десяток солидных фирм.
- Третий этаж, в конце коридора, - негромко сказал Малыш. - Я пойду
вперед.
Двое дюжих молодцов, вооруженных топорами, встали у двери, которую он
им указал.
- Там как будто все тихо, - с сомнением в голосе произнес капитан. - Вы
уверены, что не ошиблись, Малыш?
- Ломайте дверь, - вместо ответа скомандовал Малыш. - Если я ошибся, я
отвечаю.
Топоры с треском врезались в незащищенную дверь. Через проломы хлынул
яркий свет. Дверь рухнула, и участники облавы, с револьверами наготове,
ворвались в помещение.
Просторная зала была обставлена с крикливой роскошью, отвечавшей вкусам
хозяина, уроженца Запада. За несколькими столами шла игра. С полсотни
завсегдатаев, находившихся в зале, бросились к выходу, желая любой ценой
ускользнуть из рук полиции. Заработали полицейские дубинки. Однако
большинству игроков удалось уйти.
Случилось так, что в эту ночь Денвер Дик удостоил притон своим личным
присутствием. Он и кинулся первым на непрошенных гостей, рассчитывая, что
численный перевес позволит сразу смять участников облавы. Но с той минуты,
как он увидел среди них Малыша, он уже не думал больше ни о ком и ни о чем.
Большой и грузный, как настоящий тяжеловес, он с восторгом навалился на
своего более хрупкого врага, и оба, сцепившись, покатились по лестнице вниз.
Только на площадке второго этажа, когда они, наконец, расцепились и встали
на ноги, Малыш смог пустить в ход свое профессиональное мастерство,
остававшееся без применения, пока его стискивал в яростном объятии любитель
сильных ощущений весом в двести фунтов, которому грозила потеря имущества
стоимостью в двадцать тысяч долларов.
Уложив своего противника. Малыш бросился наверх и, пробежав через
игорную залу, очутился в комнате поменьше, отделенной от залы аркой.
Здесь стоял длинный стол, уставленный ценным фарфором и серебром и
ломившийся от дорогих и изысканных яств, к которым, как принято считать,
питают пристрастие рыцари удачи. В убранстве стола тоже сказывался широкий
размах и экзотические вкусы джентльмена, приходившегося тезкой столице
одного из западных штатов.
Из-под свисающей до полу белоснежной скатерти торчал лакированный
штиблет сорок пятого размера. Малыш ухватился за него и извлек на свет божий
негра-официанта во фраке и белом галстуке.
- Встань! - скомандовал Малыш. - Ты состоишь при этой кормушке?
- Да, сэр, я состоял. - Неужели нас опять сцапали, сэр?
- Похоже на то. Теперь отвечай: есть у тебя тут персики? Если нет, то,
значит, я получил нокаут.
- У меня было три дюжины персиков, сэр, когда началась игра, но боюсь,
что джентльмены съели все до одного Может быть, вам угодно скушать хороший,
сочный апельсин, сэр?
- Переверни все вверх дном, - строго приказал Малыш, - но чтобы у меня
были персики. И пошевеливайся, не то дело кончится плохо. Если еще
кто-нибудь сегодня заговорит со мной об апельсинах, я из него дух вышибу.
Тщательный обыск на столе, отягощенном дорогостоящими щедротами Денвера
Дика, помог обнаружить один-единственный персик, случайно пощаженный
эпикурейскими челюстями любителей азарта. Он тут же был водворен в карман
Малыша, и наш неутомимый фуражир пустился со своей добычей в обратный путь.
Выйдя на улицу, он даже не взглянул в ту сторону, где люди капитана
вталкивали своих пленников в полицейский фургон, и быстро зашагал по
направлению к дому.
Легко было теперь у него на душе. Так рыцари Круглого Стола
возвращались в Камелот, испытав много опасностей и совершив немало подвигов
во славу своих прекрасных дам. Подобно им, Малыш получил приказание от своей
дамы и сумел его выполнить. Правда, дело касалось всего только персика, но
разве не подвигом было раздобыть среди ночи этот персик в городе, еще
скованном февральскими снегами? Она попросила персик; она была его женой; и
вот персик лежит у него в кармане, согретый ладонью, которою он придерживал
его из страха, как бы не выронить и не потерять.
По дороге Малыш зашел в ночную аптеку и сказал хозяину, вопросительно
уставившемуся на него сквозь очки:
- Послушайте, любезнейший, я хочу, чтобы вы проверили мои ребра, все ли
они целы. У меня вышла маленькая размолвка с приятелем, и мне пришлось
сосчитать ступени на одном или двух этажах.
Аптекарь внимательно осмотрел его
- Ребра все целы, - гласило вынесенное им заключение. - Но вот здесь
имеется кровоподтек, судя по которому можно предположить, что вы свалились с
небоскреба "Утюг", и не один раз, а по меньшей мере дважды.
- Не имеет значения, - сказал Малыш. - Я только попрошу у вас платяную
щетку.
В уютном свете лампы под розовым абажуром сидела новобрачная и ждала.
Нет, не перевелись еще чудеса на белом свете. Ведь вот одно лишь словечко о
том, что ей чего-то хочется - пусть это будет самый пустяк: цветочек, гранат
или - ах да, персик, - и ее супруг отважно пускается в ночь, в широкий мир,
который не в силах против него устоять, и ее желание исполняется.
И в самом деле - вот он склонился над ее креслом и вкладывает ей в руку
персик.
- Гадкий мальчик! - влюбленно проворковала она. - Разве я просила
персик? Я бы гораздо охотнее съела апельсин.
Благословенна будь, новобрачная!

О.Генри

[Liza]

КАРТИНКИ

Пришел я к приятелю — денег взаймы просить. Ни самого нет дома, ни жены нету: вышел ко мне в залу мальчик чистенький такой.

— Вы погодите немножко: папа-мама сейчас придут.

А чтоб не скучал я, стал мне мальчик картинки показывать.

— Ну, это вот что?

— Волк, — говорю.

— Волк, верно. А вы знаете, волк он травку не кушает, он овечков кушает...

И этак все картинки объясняет дотошно ну смерть — надоел. Петуха раскрыл.

— А это что? — спрашивает.

— Это? Изба, — говорю.

— Выпучил мой мальчик глаза, обомлел. Погодя кой-как справился, нашел мне настоящую избу:

— Ну а это что?

— А это — веник березовый, вот что.

— Улыбнулся мальчик вежливо и доказывать стал: изба — зернышки не клюет, а петух — клюет а в петухе жить нельзя, а в избе можно а у веника — дверей нету, а у петуха...

— Вот что, — говорю, — милый мальчик: если ты сию минуту не уйдешь, я тебя в окошко выкину.

Поглядел мне в глаза мальчик, увидал — правда, выкину. Заравел, пошел бабушке жаловаться.

Вышла бабушка в залу и стала меня корить:

— И как же вам не совестно, молодой человек? За что вы милого мальчика? Ведь он вам истинную правду говорил.

Евгений Замятин

[xy]

Сообщение от Liza

Ведь он вам истинную правду говорил.

Подслушивала карга старая! Как пить дать подслушивала!
Откуда б ей тогда знать, что всё было правдой?

[xy]

Сообщение от Dinny

Мамой клянусь, я лучше многих мужчин забиваю гвозди.

Во-во!
Забить гвоздь - дело не хитрое. И в большинстве случаев легковыполнимое.
Бывают ситуации когда только в единственно правильное место забитый гвоздь держит десятилетиями.
Полсантиметра в сторону и конструкция "гулять" начинает.

[Liza]

АРАПЫ

На острове на Буяне — речка. На этом берегу — наши краснокожие, а на том — ихние живут, арапы.

Нынче утром арапа ихнего в речке поймали. Ну так хорош, так хорош: весь — филейный. Супу наварили, отбивных нажарили — да с луком, с горчицей, с малосольным нежинским... Напитались: послал Господь!

И только было вздремнуть легли — воп, визг; нашего уволокли арапы треклятые. Туда-сюда, а уж они его освежевали и на угольях шашлык стряпают.

Наши им — через речку:

— Ах, людоеды! Ах, арапы вы этакие! Вы это что-ж, это, а?

— А что? — говорят.

— Да на вас что — креста, что ли, нету? Нашего, краснокожего, лопаете. И не совестно?

— А вы из нашего — отбивных не наделали? Энто чьи кости-то лежат?

— Ну что за безмозглые! Да-к ведь мы вашего арапа ели, а вы — нашего, краснокожего. Нешто это возможно? Вот, дай-ка, вас черти-то на том свете поджарят!

А ихние, арапы, — глазищи белые вылупили, ухмыляются да знай себе — уписывают. Ну до чего бесстыжий народ: одно слово — арапы. И уродятся же на свет этакие!

Евгений Замятин

[xy]

Сообщение от Liza

И только было вздремнуть легли

А нефиг.
Вахту надо выставлять.
Боевое охранение называется.
Смертники конечно, но шумнут обязательно.
Да и боевые потери ещё до обеда арапом плпанируются.
В обороне 30% В наступлении до 70%

[Liza]

Сообщение от xy

Да и боевые потери ещё до обеда арапом плпанируются.
В обороне 30% В наступлении до 70%

Забыли сказать о работе медицинского пункта полка в оборонительном и наступательном бою.

[xy]

Сообщение от Liza

Забыли сказать о работе медицинского пункта полка в оборонительном и наступательном бою.

Ой Лиз! И правда!
Всё она! Эгоизьма!
Как показала практика медпункт у нас недеморализуемо стратегический.
Решпект ему губокий.

[Liza]

Сообщение от xy

Как показала практика медпункт у нас недеморализуемо стратегический.

У арабов или краснокожих "у нас"?
Лечить прежде, с"есть. Лечить, прежде с"есть.

[Liza]

Человек с ножами

Юпп небрежно играл ножом, держа его перед собой за кончик лезвия.
Это был длинный, источенный нож для резки хлеба, как видно очень старый.
Внезапно он рывком подбросил его вверх. Жужжа и вращаясь, словно пропеллер,
нож взвился в воздух - лезвие рыбкой сверкнуло в лучах заходящего солнца.
Ударившись о потолок, он перестал вращаться и понесся вниз, прямо на голову
Юппа. Тот мгновенно прикрыл голову толстым деревянным бруском. Нож вошел в
дерево с сухим треском и, немного покачавшись, застрял там. Юпп снял с
головы брусок, вырвал из него нож и злобно, с силой бросил его в дверь.
Лезвие вибрировало и дрожало в дверной филенке до тех пор, пока нож не
вывалился и не упал на пол...
- Будь оно проклято! - сказал Юпп тихо. - Я рассчитывал наверняка:
заплатив за билет, люди больше всего любят смотреть номера, в которых
исполнитель ставит на кон свою жизнь, совсем как в цирках Древнего Рима!
Они по меньшей мере должны знать, что тут _может_ пролиться кровь,
понимаешь?
Он поднял нож и швырнул его в верхнюю перекладину оконной рамы,
почти не размахиваясь, но с такой силой, что задребезжало стекло - казалось,
сухая, раскрошившаяся замазка не удержит его и оно вот-вот выпадет из рамы.
Этот бросок, точный и властный, воскресил в моей памяти мрачные картины
недавнего прошлого: в блиндаже перочинный нож Юппа словно оживал и,
отскакивая от его руки, вприпрыжку взбирался и вновь спускался по бревну,
подпиравшему свод.
- Я готов на все, чтобы угодить почтенной публике, - продолжал он. -
Я, пожалуй, и уши бы себе отрезал, только навряд ли кто-нибудь возьмется
пришить их обратно. А разгуливать без ушей - слуга покорный. Для этого не
стоило из плена возвращаться. Пойдем-ка со мной!
Он распахнул дверь, пропустил меня вперед, и мы вышли на лестничную
клетку. Обои со стен давно уже пошли на растопку, клочья их сохранились
лишь в тех местах, где они были особенно плотно приклеены. Пройдя мимо
ванной комнаты, заваленной разным хламом, мы вышли на небольшую веранду,
бетонный пол которой растрескался и порос мхом. Юпп поднял руку.
- Чем выше бросаешь нож, тем больше эффекта, разумеется. Но
обязательно нужно какое-нибудь препятствие наверху, чтобы нож ударился в
него и перестал вращаться. Тогда он быстро упадет прямо на мою никому не
нужную голову. Вон, посмотри... - Он указал наверх, где торчали железные
балки обвалившегося балкона. - Здесь я тренировался целый год. Гляди...
Он подбросил нож вверх, и снова, как и в прошлый раз, нож полетел
удивительно плавно и равномерно, с легкостью птицы, взмывающей в воздух.
Потом он ударился о балку, понесся вниз с захватывающей дух быстротой и с
силой врезался в подставленный брусок. Вынести такой удар было нелегко, не
говоря уж об опасности. Но Юпп и глазом не моргнул. Лезвие вошло в дерево
на несколько сантиметров.
- Великолепно, старина! - воскликнул я. - Великолепно! Уж тут-то
успех обеспечен! Это же настоящий номер.
Юпп хладнокровно вытащил нож из бруска и, сжав рукоятку, рассек им
воздух.
- Он и идет, мне платят по двенадцать марок за выход. Между двумя
большими номерами меня выпускают на сцену побаловаться с ножом. Но все тут
слишком просто. Я, нож, деревяшка - и больше ничего. Понимаешь? Вот если
была бы еще полуголая бабенка и ножи свистели бы мимо ее носа, тогда
публика пришла бы в восторг. Но попробуй найди такую бабенку.
Тем же путем мы вернулись в комнату. Юпп осторожно положил нож на
стол, поставил рядом деревянный брусок и зябко потер руки. Потом мы уселись
на ящике у печки. Помолчали. Вынув из кармана кусок хлеба, я спросил:
- Ты поужинаешь со мной?
- С удовольствием, только погоди, я заварю кофе. А потом пойдем
вместе, посмотришь мой выход, ладно?
Он подбросил дров в печку и пристроил над огнем котелок.
- Просто хоть плачь, - сказал он. - Может быть, у меня слишком
серьезный вид? Смахиваю все еще на фельдфебеля, что ли?
- Вздор! Ты никогда и не был фельдфебелем. Слушай, ты улыбаешься,
когда они тебе аплодируют?
- А как же! И кланяюсь при этом.
- У меня бы это не вышло. Не могу я улыбаться на похоронах.
- Это ты зря. Как раз на таких похоронах и надо улыбаться.
- Не понимаю тебя.
- Да ведь они же не мертвецы. Перед тобой живые люди, как ты не
понимаешь этого!
- Понять-то я понял, только не верится что-то...
- Обер-лейтенант в тебе все еще жив, вот что! Ну да ничего, пройдет
со временем. Да пойми же ты, господи боже мой, мне просто приятно
позабавить этих людей! Души у них застыли, а я щекочу их немного, за это
мне и платят. Быть может, хоть один из них вспомнит обо мне, придя домой. "
А ведь этот парень с ножом, черт возьми, ничего не боится, - скажет он себе,
- а я всего боюсь". Они и впрямь всего боятся. Они волокут за собой страх,
как собственную тень. Вот я и радуюсь, если они, позабыв о страхе,
посмеются немного. Разве не стоит ради этого улыбнуться?
Я молча ждал, пока закипит вода. Юпп заварил кофе в коричневом
котелке, и мы пили по очереди из того же котелка и закусывали моим хлебом.
За окном понемногу смеркалось. В комнату вливался мягкий, молочно-серый
туман.
- Чем ты, собственно, занимаешься? - спросил Юпп.
- Ничем... Стараюсь продержаться.
- Профессия не из легких!
- Да, за кусок хлеба мне приходится разбивать в щебенку по меньшей
мере сотню камней в день.
- Так... Хочешь, покажу еще один трюк?
Я кивнул. Он встал, зажег свет и, подойдя к стене, откинул висевший
на ней коврик. На красноватом фоне стены ясно выделялся человеческий силуэт,
грубо намалеванный куском угля. Голова силуэта была увенчана странным
вздутием, изображавшим, очевидно, шляпу. Присмотревшись внимательней, я
обнаружил, что фигура была нарисована на двери, искусно закрашенной под
цвет стены. Я с интересом следил за тем, как Юпп достал из-под убогой
кровати изящный коричневый чемоданчик и поставил его на стол. Потом он
подошел ко мне и выложил передо мной четыре окурка.
- Сверни по одной, только потоньше, - сказал он.
Не переставая наблюдать за ним, я пересел поближе к печке, к ее
ласковому теплу. Пока я осторожно высыпал табак из окурков на бумагу, в
которую был завернут хлеб, Юпп открыл чемодан и извлек оттуда какой-то
необычного вида чехол. В таких матерчатых сумках с многочисленными
кармашками внутри наши матери хранили обычно столовое серебро из своего
приданого. Юпп быстро развязал шнурок, который стягивал скатанный в трубку
чехол, и расстелил его на столе. Я увидел роговые ручки дюжины ножей. В те
далекие времена, когда наши матери еще кружились в вальсе, такие ножи
называли "охотничьим набором".
Я разделил поровну табак из окурков и свернул две сигареты.
- Вот, - протянул я Юппу одну из них.
- Вот, - повторил он. - Спасибо.
Потом он пододвинул ко мне ножи.
- Это все, что сохранилось от имущества моих родителей. Остальное
сгорело, погребено под развалинами, а то, что уцелело, растащили. Когда я,
оборванный и нищий, вернулся из плена, у меня ни черта не было, буквально
ничего, пока одна почтенная пожилая дама, приятельница моей матери, не
разыскала меня и не передала мне вот этот славненький чемоданчик.
Оказывается, мать оставила его у нее за несколько дней до рокового
воздушного налета. Так он избежал общей участи. Странно, не правда ли?
Впрочем, ты сам знаешь, что люди, охваченные страхом смерти, почему-то
бросаются спасать самые ненужные вещи, а нужные оставляют. Так вот я стал
владельцем чемодана со всем его содержимым: коричневым котелком, дюжиной
вилок, дюжиной ножей и ложек и большим ножом для резки хлеба. Вилки и ложки
я продал, выручки мне хватило надолго, на целый год, а ножи - тринадцать
ножей - я оставил себе и начал тренироваться. Гляди...
Я зажег в печке клочок бумаги, прикурил от него сам и протянул Юппу.
Приклеив к нижней губе дымящуюся сигарету, он скатал чехол, прикрепил его
за шнурок к верхней пуговице своей куртки, у плеча, и развернул вдоль руки.
Теперь казалось, что руку покрывает странно изукрашенная кольчуга. С
невероятной быстротой стал он выхватывать ножи из карманчиков, и, прежде
чем я понял, что он делает, ножи молниеносно полетели, один за другим, в
черный силуэт на стене. Силуэт этот походил на те, что примелькались нам в
конце войны. Они зловеще глазели на нас с плакатов, словно предвестники
близкой катастрофы... Два ножа торчали в шляпе, по два - над плечами и по
три - вдоль линии опущенных рук...
- Здорово! - воскликнул я. - Здорово, черт возьми! Но такой номер
нужно еще подать.
- Не хватает партнера, а еще лучше - партнерши. Эх, да что говорить!.
. - Он вытащил ножи из двери и аккуратно уложил их в мешочек. - Разве их
сыщешь! Женщины боятся, мужчины запрашивают слишком дорого. Впрочем, я их
понимаю: номер действительно опасный.
Он вновь так же молниеносно забросал ножами фигуру на стене. Но на
этот раз черный силуэт с изумительной точностью оказался рассеченным на две
половины. Тринадцатый, большой нож, словно смертоносная стрела, торчал
посреди рисунка, там, где у людей бьется сердце.
Затянувшись в последний раз из тонкой самокрутки, Юпп бросил за
печку жалкий окурок.
- Пойдем, - сказал он, - нам пора. - Он высунул голову в окно,
пробормотал что-то насчет проклятого дождя и добавил: - Сейчас около восьми,
а в половине девятого мой выход.
Пока он укладывал ножи в кожаный чемоданчик, я в свою очередь
выглянул в окно. Дождь шелестел в полуразрушенных виллах, казалось, они
тихо плачут. Из-за стены тополей, зыбко колыхавшихся в сумерках, до меня
донесся скрежет трамвая. Но часов нигде не было видно.
- Откуда ты знаешь, который теперь час?
- Чувствую. Это тоже результат тренировки.
Я посмотрел на него с недоумением. Он помог мне надеть пальто, потом
сам надел свою спортивную куртку. Плечо у меня полупарализовано, и
подвижность руки ограниченна - размаха хватает как раз настолько, чтобы
разбивать камни. Мы нахлобучили шапки и вышли в темный коридор. Из других
комнат доносился смех, и я обрадовался, что слышу голоса живых людей.
- Видишь ли, - говорил Юпп, спускаясь по лестнице, - я стараюсь
постичь еще неведомые законы космоса. Вот, смотри...
Он поставил чемодан на ступеньку и распростер руки. Так на некоторых
античных фресках изображали Икара, стремящегося взлететь. На его
бесстрастном лице появилось странное выражение какой-то вдохновенной
отрешенности. Ужас охватил меня.
- И вот, - продолжал он тихо, - я врываюсь, да, врываюсь, в пустоту,
чувствую, как мои руки становятся все длинней и длинней, как они охватывают
эту пустоту, в которой властвуют иные законы. Я разрываю завесу, отделяющую
меня от них. Необыкновенные токи, полные колдовской силы, пронизывают
пространство там, наверху. Я впиваю их, овладеваю ими и уношу с собой. - Он
судорожно стиснул кулаки и почти вплотную прижал их к телу. - Пойдем, -
сказал он, и лицо его приняло прежнее, безразличное выражение. Потрясенный,
я побрел за ним...
Моросил холодный, затяжной дождь. Поеживаясь, мы подняли воротники.
Шли молча, погруженные в свои мысли. Вечерний туман, в котором уже
проглядывала синева наступающей ночи, растекался по улицам. Кое-где в
подвалах разрушенных домов, под нависшей черной громадой развалин,
поблескивали тусклые огоньки. Улица незаметно перешла в размытый проселок.
Мрачные дощатые бараки, окруженные чахлыми садиками, плыли по обе стороны
дороги в сгустившихся сумерках, словно разбойничьи джонки по мелководью.
Потом мы пересекли трамвайные пути и углубились в узкие ущелья городской
окраины, где среди развалин и мусора уцелело несколько закопченных домов.
Неожиданно мы вышли на широкую, оживленную улицу. Поток прохожих донес нас
до угла, и мы свернули в темный переулок. Лишь яркая реклама варьете "У
семи мельниц" отражалась в мокром асфальте.
У подъезда было безлюдно. Представление давно уже началось. Из-за
потертых красных портьер доносился гул голосов. Юпп с улыбкой указал мне на
одну из фотографий в витрине, на которой он в костюме ковбоя обнимал двух
нежно улыбавшихся танцовщиц в трико, затканных золотой мишурой.
"Человек с ножами", - гласила подпись под фотографией.
- Пойдем, - повторил Юпп, и не успел я опомниться, как он втащил
меня за собой в узкую дверь, которую с первого взгляда трудно было заметить.
Мы стали подниматься по крутой, плохо освещенной винтовой лестнице.
Судя по смешанному запаху пота и грима, сцена была где-то рядом. Юпп шел
впереди. Неожиданно он остановился на повороте лестницы, поставил чемодан
на ступени и, схватив меня за плечи, тихо спросил:
- Хватит ли у тебя мужества?
Я так долго ждал этого вопроса, что теперь, внезапно услышав его,
испугался. Должно быть, я выглядел не очень храбро, когда ответил:
- Мужества отчаяния...
- Это именно то, что нужно! - воскликнул он со сдавленным смешком. -
Ну, так как же?
Я молчал. Нас вдруг оглушил громовой хохот. С силой взрывной волны
он выплеснулся откуда-то сверху на узкую лестницу, и я невольно вздрогнул,
словно от холода.
- Я боюсь, - сказал я тихо.
- Я тоже. Ты не веришь в меня?
- Нет, отчего же... Ну да ладно... Пойдем, - хрипло выдавил я и,
подтолкнув его вперед, добавил: - Мне все равно.
Мы вышли в тесный коридор, по обе стороны которого размещалось
множество кабинок с фанерными перегородками. Мимо нас прошмыгнули какие-то
пестрые фигуры. Сквозь щель в убогих кулисах я увидел на сцене клоуна,
беззвучно шевелившего огромным намалеванным ртом. Снова донесся до нас
дикий хохот толпы, но тут Юпп втолкнул меня в одну из кабинок, захлопнул
дверь и повернул ключ в замке. Я огляделся. Клетушка была почти пуста.
Зеркало на голой стене, костюм ковбоя, висевший на единственном гвозде, да
пухлая колода карт на колченогом стуле, больше ничего не было. Юпп нервно
засуетился; он снял с меня намокшее пальто, сорвал со стены ковбойский
костюм, швырнул его на стул, повесил мое пальто и сверху свою куртку.
Потолка в кабинке не было. Глянув поверх фанерной стены, я увидел
электрические часы на выкрашенной в красный цвет дорической колонне. Было
двадцать пять минут девятого.
- Пять минут! - пробормотал Юпп, надевая костюм ковбоя. - Может быть,
прорепетируем?
В этот момент кто-то постучал в дверь и крикнул:
- Приготовиться!
Юпп застегнул куртку и надел широкополую шляпу. Натянуто
рассмеявшись, я сказал:
- Ты что же, хочешь приговоренного к смерти сперва казнить для
пробы?
Он схватил чемоданчик и потащил меня за собой. У выхода на сцену
какой-то лысый мужчина наблюдал за ужимками клоуна, кончавшего свой номер.
Юпп зашептал что-то ему в ухо, слов я не разобрал. Мужчина испуганно
посмотрел на меня, потом на Юппа и решительно замотал головой. И Юпп снова
стал что-то шептать ему.
Мне было уже все равно. Пусть хоть на вертел меня насаживают. Рука у
меня висела как плеть, я ничего не курил с утра, кроме тонкой сигареты, а
завтра мне предстояло за полбуханки хлеба разбить в щебень семьдесят пять
камней. Завтра?..
Шквал аплодисментов, казалось, снесет кулисы. Клоун с усталым,
искаженным лицом вывалился из-за кулис к нам в коридор, постоял немного все
с тем же угрюмо-тоскливым видом и вновь пошел на сцену, где раскланялся,
любезно улыбаясь. Оркестр сыграл туш. Юпп все еще шептал что-то на ухо
лысому. Клоун трижды возвращался за кулисы и трижды вновь выходил на сцену,
улыбался и раскланивался. Но вот оркестр заиграл марш, и Юпп с чемоданчиком
в руке бодро зашагал на сцену. Его приветствовали жидкими хлопками. Усталым
взглядом я следил за тем, как он наколол несколько игральных карт на гвозди,
вбитые, видимо, специально для этой цели, и стал один за другим метать в
них ножи, неизменно попадая в центр карты. В публике захлопали сильней, но
все же довольно вяло. Потом под тихую дробь барабанов он проделал номер с
большим ножом и бруском. Несмотря на охватившее меня безразличие, я
почувствовал, что получается и впрямь жидковато. Напротив, по другую
сторону подмостков, за Юппом наблюдали несколько полураздетых девиц... И
тут лысый мужчина вдруг схватил меня, вытащил на сцену и, поприветствовав
Юппа торжественным взмахом руки, произнес деланно важным голосом
полицейского:
- Добрый вечер, господин Боргалевски!
- Добрый вечер, господин Эрдменгер, - ответил Юпп тем же напыщенным
тоном.
- Я вам тут конокрада привел, господин Боргалевски. Редкий мерзавец!
Пощекочите-ка его вашими ножичками, повесить всегда успеется! Нет, каков
негодяй!..
Его кривлянье показалось мне нелепым, вымученным и жалким, как
бумажные цветы и скверные румяна. Бросив взгляд в зрительный зал, я понял,
что очутился лицом к лицу с многоголовым похотливым чудовищем, которое,
казалось, напряглось в мерцавшем полумраке и приготовилось к прыжку. С
этого момента мне стало на все наплевать.
Яркий свет прожекторов ослепил меня. В своем потрепанном костюме и
нищенских ботинках я, наверное, и впрямь смахивал на конокрада.
- Оставьте его мне, господин Эрдменгер, уж я этого парня обработаю
на совесть.
- Да, всыпьте ему как следует - и не жалейте ножей!
Юпп схватил меня за воротник, а господин Эрдменгер, ухмыляясь и
широко расставляя ноги, удалился за кулисы. Откуда-то на сцену выбросили
веревку, и Юпп привязал меня к подножию дорической колонны, к которой была
приставлена раскрашенная бутафорская дверь. Безразличие словно опьянило
меня. Справа из зрительного зала доносился беспрерывный жуткий шорох. Я
почувствовал, что Юпп был прав, когда говорил о кровожадности толпы. Дрожь
нетерпения, казалось, заполняла затхлый, сладковатый воздух. Тревожная
дробь барабанов в оркестре перемежалась приглушенной сентиментально-
блудливой мелодией, и этот дешевый эффект лишь усиливал впечатление
отвратительной трагикомедии, в которой должна была пролиться настоящая
кровь, оплаченная кровь актера... Уставившись в одну точку прямо перед
собой, я расслабил мускулы, стал оседать вниз: Юпп и в самом деле крепко
привязал меня. Под затихающую музыку Юпп деловито вытаскивал ножи из
пробитых карт и укладывал их в сумку, время от времени бросая на меня
мелодраматические взгляды. Спрятав последний нож, он повернулся лицом к
публике и голосом, неестественным до омерзения, произнес:
- Господа, сейчас на ваших глазах я очерчу ножами силуэт этого
человека. Прошу убедиться, у меня нет тупых ножей!
Он вытащил из кармана шпагат и с ужасающим спокойствием, доставая
один за другим ножи из сумки, разрезал его на двенадцать равных частей;
каждый нож он снова клал в сумку.
Я смотрел в это время куда-то вдаль, мимо Юппа, поверх кулис и
полуголых девиц по ту сторону сцены; мне казалось, что я вглядываюсь в
какой-то иной мир...
Напряжение в зрительном зале наэлектризовало воздух. Юпп подошел ко
мне, сделал вид, будто затягивает потуже веревку, и ласково прошептал мне
на ухо:
- Только совсем-совсем не шевелись и не бойся, дорогой мой!
Напряжение уже достигло предела, и эта последняя заминка могла
привести к преждевременной развязке. Но тут Юпп вдруг отпрянул в сторону.
Его распростертые руки рассекли воздух, словно взметнувшиеся птицы, и на
лице появилось выражение колдовской сосредоточенности, так поразившее меня
тогда на лестнице. Казалось, эти жесты заворожили и зрителей. Мне
послышался какой-то странный сдавленный стон, и я понял, что это Юпп дал
мне знак приготовиться.
Я перевел свой взгляд, устремленный в бесконечную даль, на Юппа,
который стоял теперь прямо напротив меня. Глаза наши встретились. Тут он
поднял руку, потом медленно потянулся к сумке с ножами, и снова я понял,
что он предупреждает меня. Я замер и закрыл глаза...
Меня охватило чувство блаженства. Быть может, прошло всего две
секунды, быть может, двадцать, не знаю. Я слышал тихий свист ножей,
чувствовал, как колыхался воздух, когда они вонзались в фанерную дверь
позади меня, и мне казалось, что я иду по бревну над бездонной пропастью...
Иду уверенно, хотя всем телом ощущаю смертельную опасность... Боюсь и в то
же время наверняка знаю, что не упаду... Я не считал ножей и все же открыл
глаза в ту самую секунду, когда последний, пролетев мимо моей правой руки,
вонзился в дверь.
Гром аплодисментов окончательно вывел меня из оцепенения. Я широко
открыл глаза и увидел побелевшее лицо Юппа, который бросился ко мне и
дрожащими пальцами распутывал веревку. Потом он потянул меня на середину
сцены, прямо к рампе. Он раскланялся, я тоже раскланялся. Под нарастающий
грохот аплодисментов он указал на меня, я - на него. Он улыбнулся мне, я
улыбнулся в ответ, и, улыбаясь, мы вновь раскланялись.
Вернувшись в кабинку, мы не произнесли ни слова. Юпп швырнул на стул
продырявленную колоду карт, снял с гвоздя мое пальто и помог мне одеться.
Потом он повесил на место ковбойский костюм и шляпу и надел куртку. Мы
взяли шапки. Когда я открыл дверь, в комнату ввалился давешний лысый
толстяк.
- Сорок марок за выход! - крикнул он и протянул Юппу несколько
бумажек.
Я понял, что служу теперь под начальством Юппа, и, посмотрев на него,
улыбнулся, а он улыбнулся мне в ответ.
Юпп взял меня под руку, и мы спустились рядом по узкой, плохо
освещенной лестнице, пропитанной застарелым запахом грима. У подъезда он
сказал с усмешкой:
- Теперь пойдем за сигаретами и хлебом.
И только час спустя я понял, что приобрел настоящую, хотя и
нетрудную, профессию. Мне достаточно было постоять неподвижно и помечтать,
закрыв глаза. Недолго, секунд двенадцать, быть может, двадцать. Я стал
человеком, в которого бросают ножами...

Г.Белль

[maxeм]

Дневники. Один день.

СТРАНИЦА ИЗ ДНЕВНИКА ЖЕНЫ

Суббота, вечер. Мой муж ведет себя странно.
Договорились встретиться в ГУМе за чашечкой кофе.
Проходила весь день по магазинам с подружками, думала, что он огорчен,
потому что я немного опоздала. Он никак этого не прокомментировал.
Разговора не получалось, он все время молчал. Предложила перебраться в
местечко потише, чтобы можно было спокойно поговорить. Он согласился, но
продолжал молчать. Я спросила, что его беспокоит, и он ответил что все в
порядке. Спросила, моя ли в том вина, что он молчалив и только бурчит в
ответ. Он сказал, что все хорошо и мне не стоит ни о чем беспокоиться. По
дороге домой я сказала, что люблю его, он улыбнулся и продолжал рулить.
Не могу понять его поведения и не знаю, почему он не ответил на мое
признание. Дома меня не покидало ощущение, что муж заблудился в каком-то
тумане, и никак не хотел найтись. Он сидел неподвижно и таращился в
телевизор, и казался очень далеким и в воду опушенным.
Наконец я решила пойти спать, муж пришел в спальню минут через десять и, на
удивление, ответил на мои ласки, мы занялись любовью, но все-таки он
казался странно отсутствующим. Я решила, что этого мне больше не перенести, и что
нужно все это обстоятельно обговорить, но заметила, что он уже заснул.
Всплакнув, заснула и я. Не знаю, что делать. Я уверенна, что у него другая.
Моя жизнь- катастрофа.



СТРАНИЦА ИЗ ДНЕВНИКА МУЖА

Суббота, вечер. Сегодня Локомотив проиграл, зато неплохо закончился день.

[bor-50]

Сообщение от maxeм

Я уверенна, что у него другая.
Моя жизнь- катастрофа.

Нету у него никакой другой,дура!Ты у него одна!

[Мриша]

Сообщение от bor-50

Нету у него никакой другой

А команда "Локомотив"? И не утешай - все так непоправимо...

[russkaya]

Ну да, ещё Шерлок Холмс говаривал доктору Ватсону - "Как вы думаете, Ватсон, почему наша посетительница так волновалась, не находила себе места и села спиной к свету, закрыв от нас лицо? Да потому что у неё был прохо припудрен носик!" (близко к тексту) :grin:

[Мриша]

А где, кстати, Бор? Если и появляется, то смурной какой-то.Что-то с ним не то, братцы.

[russkaya]

Сообщение от Mriya

А где, кстати, Бор? Если и появляется, то смурной какой-то.Что-то с ним не то, братцы.

Хороший вопрос...

Подождём покуда.

Авось, сам объявится - объяснит.

[xy]

Сообщение от russkaya

Авось, сам объявится - объяснит.

Ключевое слово "Авось".

[Бис]

Сообщение от Mriya

А где, кстати, Бор? Если и появляется, то смурной какой-то.Что-то с ним не то, братцы.

Похоже, бабу завел

[russkaya]

Сообщение от bismarck

Похоже, бабу завел

Бис, да ни на что не похоже точно и определённо!

[Бис]

Сообщение от russkaya

Бис, да ни на что не похоже точно и определённо!

Тогда, в Дубровке

[russkaya]

Сообщение от bismarck

Тогда, в Дубровке

Из Дубровки он тоже постил.

Если отбросить экзотические версии, как то: похищение Бора инопланетянами, расформирование его кафедры или решение "босиком пройтися по Руси", то дело, скорее всего, в самом простом - не возможности (или - желания) пока выходить в интернет.

[Бис]

Сообщение от russkaya

то дело, скорее всего, в самом простом - не возможности (или - желания) пока выходить в интернет

Пусть отдохнет товарищ.

[russkaya]

Сообщение от bismarck

Пусть отдохнет товарищ.

Канцлер, ты то хоть когда-нибудь отдыхаешь?

[Бис]

Сообщение от russkaya

Канцлер, ты то хоть когда-нибудь отдыхаешь?

Вся моя жизнь - сплошной ОТДЫХ. :grin:
А если серьезно,
то в отпускные сезоны стараюсь
никуда не выезжать, т.к. мне
действуют на нервы все эти отпускники.
Но это не значит, что я и в это время не отдыхаю

[russkaya]

Сообщение от bismarck

то в отпускные сезоны стараюсь
никуда не выезжать, т.к. мне
действуют на нервы все эти отпускники.

:grin:
Экий ты анахорет! :grin:
Выезжай в межсезонье.

Бис, отдых отдыху - рознь.
Устали руки - займи голову! :grin:
И - наоборот.

Есть масса способов нестандартного отдыха - от похода на байдарках до выпиливания лобзиком.
У тебя какой, если не секрет?

[Бис]

Сообщение от russkaya

Есть масса способов нестандартного отдыха - от похода на байдарках до выпиливания лобзиком.
У тебя какой, если не секрет?

Какой тут может быть секрет?
Кроме лобзика, люблю сидеть в кустах
и смотреть в бинокль

[Kati-Gusta]

Сообщение от bismarck

юблю сидеть в кустах
и смотреть в бинокль

= На трюфели? )

[russkaya]

Сообщение от bismarck

Кроме лобзика, люблю сидеть в кустах
и смотреть в бинокль

Значит, лобзик имеет место быть?

Ну, а твоё сидение в кустах уже воспето в поэмах, запечатлено в полотнах местных форумских художников и занесено в хроники!
Так что мог бы не напоминать! :grin:

ps. Ребят, сегодня форум зависал или у меня одной такие траблы?
И сейчас очень медленно грузится...

[topsik]

Сегодня ребята что-то с форумом мутили.

Русь, техника ведь на месте не стоит - расширяемся, завоевываем всё новые интернет-пространства.......

[russkaya]

Сообщение от topsik

Русь, техника ведь на месте не стоит - расширяемся, завоевываем всё новые интернет-пространства.......

Пока они там расширялись, у простых форумчанок-чайниц в глазах уже сияли Подсолнухи!! :grin:

Сообщение от topsik

завоевываем всё новые интернет-пространства.......

Как, и нас настиг процесс всеобщей глобализации? :grin:

[topsik]

Нет, скорее имперского наступления и поглощения.



что-то мы уж больно ядрёно развиваемся. Посещаемость - отличная, народу всё прибывает. Техподдержки уже не хватает.

[russkaya]

Сообщение от topsik

Нет, скорее имперского наступления и поглощения.

Не читай, не читай ты на ночь местных либералов! :grin:

ps. Одним глазом кошу в телевизор - идёт великолепный сериал, который любит Динни - "Дживс и Вустер"!

И, знаешь, меня не покидает мысль, что Берти Вустера играет тот же актёр, что и главного героя блестящей сюрреалистической "Бразилии"!
До сих пор жалею, что не записала этот фильм...

[topsik]

Тоже сейчас смотрю Дживса и Вустера.

[Бис]

Доброе утро всем!

Вчера не пускали на форум.
У всех так было или только
у меня?

[russkaya]

Сообщение от bismarck

Вчера не пускали на форум.
У всех так было или только
у меня?

Привет, Бисмарк!

Видимо, у всех.

У меня - точно! :grin:

ps. Кстати, а наши могучие модеры/админы должны где-то такие "подсолнухи" хотя бы прокомментировать? Пусть - постфактум?

[Бис]

russkaya

сегодня на дачу?

[russkaya]

Сообщение от bismarck

сегодня на дачу?

Завтра, рано утром, пока даже ты будешь храпеть в форумских кустах! :grin:

[Бис]

Сообщение от russkaya

Завтра, рано утром, пока даже ты будешь храпеть в форумских кустах!

Еще бы!
Нужно ведь два часа назад отсчитать
Я вообще-то рано встаю.

[Бис]

Сообщение от ich bin

я вон - уже в лес сходил

Грибы есть?
У нас до сих пор нет,
несмотря на обильные дожди.

[russkaya]

Сообщение от ich bin

я уже вчера ругался с матерью опять - нафига ей эти грядки
их в 2 раза уполовинить - и то не сожрать

Ба!

Всемогущий, да ты - тоже ДАЧНИК?! :grin:

Теперь есть у кого брать рецепты соления/варения, борьбы с сорняками и венесения удобрений в почву! :grin:

ps. Надолго засел между грядок?
Или наличие удивительной техники под таинственным названием

Сообщение от ich bin

жопорез

позволяет держать руку на пульсе?