ХОЛОД (1921 - 1996)
Я знаю: он родился в сороковом году; он помнить не может. И все-таки, читая его, я каждый раз думаю: нет, он помнит, он сквозь мглу смертей и рождений помнит Петербург двадцать первого года, тысяча девятьсот двадцать первого лета Господня, тот Петербург, где мы Блока хоронили, где мы Гумилева не могли похоронить.
В.Вейдле*
Веки и губы смыкаются в лад.
Вот он - за дверью,
и уступают голос и взгляд
место забвенью.
Ртуть застывает, как страж на посту -
нету развода.
Как выясняется, пустоту
терпит природа,
ибо того, что оставлено тлеть
под глиноземом,
ни мемуарам не запечатлеть,
ни хромосомам.
Кабы не скрипки, кабы не всхлип
виолончели,
мы бы совсем оскотинились, мы б
осволочели...
Ветер куражится, точно блатной,
тучи мучнисты.
С визгом накручивают одной
ручкой чекисты
страшные мерзлые грузовики
и патефоны,
чтоб заглушать винтовок хлопки
и плач Персефоны.
Лев Лосев
|