[Liza]

Индийское кино

Красавец-мангуст, герой из индийской фильмы, усат и добр,
Умеет петь, танцевать и сверкнуть цитатой,
И на лицевом счету у него уже девятнадцать кобр.
Куда ни ползи, ты станешь его двадцатой.
Звонок застает в момент, когда он, устав от постельных битв,
Задумчиво ищет повод прервать соитье.
И повод не заставляет себя ждать долго. Труба трубит,
И он говорит: «Увы… мне пора… простите…»

На скорую руку завтракает одним лишь сырым яйцом,
Подаренным бескорыстной соседской птицей,
И выглядит весь законченным и отъявленным молодцом.
И вовсе не ощущает себя убийцей.
В той фильме, такой простой и доступной каждому как букварь,
Он – эквивалент добра и его же фетиш.
И зритель готов шептать в унисон с героем: «Ну где ты, тварь?
Иди же ко мне – сейчас ты за все ответишь!»

У кобры свои дела и свои проблемы. Гнездо. Семья.
Неважно как – дотянуть изволь до зарплаты.
А так – танцевала б, пела. Ничуть не хуже, чем вы, и я,
И тот, что наверно станет ее двадцатым.
Надменна и холодна, но она свою исполняет роль.
Без всякого пиетета к нахальным крысам.
У кобры своя печаль. У нее своя головная боль.
Свои паденья и взлеты к небесным высям.

Она ползет, где самой судьбой положено ей ползти,
Ведомая лишь инстинктом и чувством долга.
И если кто-то другой зачем-то стоит на ее пути,
Он должен уйти, иль будет стоять недолго.
В той фильме она – кошмар, исчадие и средоточье зла,
Несущее смерть налево всем и направо.
Казалось бы, что такого - пускай ползла бы себе, ползла.
Но зритель купил билет и имеет право.

Он милый и простодушный, индийский зритель, не то что мы.
И подлинно знает, что хорошо, что плохо,
Его вселенная цельна и неделима на атомы.
Едина и непрерывна его эпоха.
Он верит, что у добра никогда не выиграешь в лото,
И в то, что над каждым - белая ветка вишни.
Поэтому наша крыса сейчас откусит змее все то,
Что с точки зрения зрителя было лишним.

Поэтому кульминация. Джунгли. Заросли. Штат Пенджаб.
Горят в темноте глаза и мелькают тени.
Аккомпанемент свидетелей, безучастных цикад и жаб.
Каскад боевых потерь и приобретений.
Круги сужаются. Катарсис близок. Саспенс как воздух густ.
И сердце индийца рвется на флаг британца.
Смотрите-ка, ой-ой-ой-ой-ой, умирает герой-мангуст,
И зритель едва не плачет, считая шансы.

Но нет. В темноте отчетливо раздается финальный хруст.
А далее – песни, песни, и танцы, танцы…

zrb