[Пpохожий]

Значение и оценки

Харьковский процесс получил значительный резонанс не только в СССР, но и за рубежом. Посол США в СССР Аверелл Гарриман в донесении госдепартаменту отмечал, что судебный процесс недвусмысленно указывает на то, что советские власти будут настойчиво стремиться привлечь к ответственности руководителей Третьего рейха и верховное командование «за преступления и зверства, совершённые их именем и по их приказу». По его информации, американские журналисты, освещавшие ход процесса, были уверены в виновности осуждённых, удовлетворены соблюдением судом и обвинением процессуальных норм. Гарриман рекомендовал использовать этот судебный прецедент для проведения широкой разъяснительной работы направленной против военных преступников.

По мнению американского сенатора Клода Пеппера[en], Харьковский процесс является свидетельством того, что власти СССР предприняли меры, показывающие неотвратимость наказания для нацистских преступников: «Три нациста и один предатель уже судимы и казнены на месте, где они совершали свои преступления». Редактор журнала Американской ассоциации по внешней политике (англ. Foreign Policy Bulletin), публицистка Вера М. Дин (англ. V. M. Dean) отмечала, что целью процесса было не только наказать нескольких преступников, но и получить от них факты для обвинения настоящих вдохновителей военных преступлений — Адольфа Гитлера, Генриха Гиммлера, Альфреда Розенберга и других. Один из комментаторов американской радиокомпании «Колумбия» охарактеризовал процесс как первый настоящий суд над военными преступниками во всей истории.

Многие правоведы и общественные деятели стран, входящих в Объединённые Нации, высоко оценивали насущность проведённых судебных процессов в СССР над немецкими военными преступниками, публичный характер судебного процесса, соблюдение правовых норм и справедливость обвинительных приговоров. В частности, чешский юрист и дипломат Вацлав Бенеш (чеш. Vaclav Benes), отнёс к положительной стороне Харьковского процесса то, что в его ходе были предприняты конкретные меры по осуждению и наказанию нацистских преступников. Таким образом вопрос ответственности гитлеровских преступников покинул сугубо теоретическую сферу, доказав, что его решение является острой, неотложной необходимостью: «Кроме того, харьковский процесс продемонстрировал миру, что наказание военных преступников может быть успешно осуществлено в хорошо организованном обществе и в то же время могут быть соблюдены все необходимые гарантии материального и процессуального права».

Справедливость и обоснованность приговора признавал и известный американский юрист и криминолог Шелдон Глюк[en]. Советский и российский историк Наталья Лебедева особо подчёркивает роль Харьковского судебного процесса как первого юридического прецедента по обвинению и наказанию нацистских военных преступников. По её наблюдению, эти судебные слушания представляют собой практическую реализацию деклараций союзников о привлечении к ответственности военных преступников. Трибунал усиливал необратимость правительственных заявлений в этой сфере, а также оказывал публичное давление на руководство стран-союзников, вызывая невозможность отказа от осуществления соответствующих юридических процессов: «Именно здесь впервые со всей определенностью было заявлено, что ссылка на приказ начальника не освобождает от ответственности за совершение военных преступлений».

В 2000 году на здании бывшего оперного театра (ул. Рымарская, 21), в котором проходил судебный процесс над гитлеровскими военными преступниками и их пособником, была установлена мемориальная доска

http://46.29.163.254/wiki/%D0%A5%D0%...B5%D1%81%D1%81