[Пpохожий]

Да и ливанцы в большинстве своём были скорее довольны. Особенно на юге страны, где ЦАХАЛ покончил с многолетним беспределом арафатовцев. Широко был известен эпизод, зафиксированный американским журналистом. Молодая ливанка рассказывает: израильтяне бились с палестинцами за её село, дом разрушен, племянник погиб. После чего говорит: спасибо Израилю, главное, палестинцев убрали отсюда.

«Мятежный майор» Саад Хаддад и его Армия Южного Ливана являлись прямыми военными союзниками ЦАХАЛ. (Хаддадовцы, кстати, как профессиональные военные, помогали фалангистам и в бейрутских боях.) На той же позиции издавна стояли «Стражи кедров» с финикийским принципом Этьена Сакера «Евреи – братья, сирийцы – враги», который он дополнял установкой: «Палестинцы – враги смертельные, коммунисты из врагов худшие». Фалангисты и национал-либералы столь прямо не декларировали. Когда Пьера Жмайеля спросили, зачем такая скромность, он ответил: «Мы всё-таки в арабском мире живём». Но суть позиции была та же.

Между тем, ливанская политическая жизнь шла своим чередом. В августе – посреди бомбёжек и обстрелов столицы – предстояли выборы нового президента. Это, по Конституции Ливана, прерогатива парламента.

Свою кандидатуру на пост главы государства выдвинул Башир Жмайель. Тут надо напомнить, что по ливанским законам президентом может быть только христианин-маронит (премьер-министром – мусульманин-суннит, председателем парламента – мусульманин-шиит, его заместителем – православный христианин). Соперников среди восточных католиков у него не было. Не только благодаря единой винтовке.

Ливанское государство трещало и рушилось в хаосе гражданской войны. И на этом фоне Ливанская фаланга показывала впечатляющий пример. Территория Ливанских сил эффективно самоуправлялась фалангистскими Народными комитетами. В Горном Ливане и Восточном Бейруте рулил вооружённый народ. Строили предприятия, благоустраивали жильё, налаживали транспорт, учили детей, озеленяли парки. Башир и его соратники показывали арабскому миру, как созидать страну без квазисоциалистических диктаторов, просвещённых монархов и нефтегазовых шейхов. На идеях христианского солидаризма.

«Это был проект нового Ливана. Искоренить коррупцию и феодализм. Объединить христиан и мусульман. Башир хотел создать в Ливане модель для всего мира», – вспоминает Фуад Абу Надер. Именно он, пожалуй, понимал лучше всех. «Башир был моим дядей. Но я считал и считаю его старшим братом. Башир – вечная надежда». Ближе других стояли рядом Самир Джааджаа и Жоселин Хуейри, командующая женской бригадой. Дальше других – Ильяс Хобейка.

23 августа 57 депутатов ливанского парламента из 62 проголосовали за Башира Жмайеля. Воздержались 5. Против – 0. Бейрутское небо взорвалось от огнестрельных салютов.

Инаугурация предстояла через месяц. Но избранный глава государства сразу сказал: он – президент всех ливанцев. Не только фалангистов даже не только христиан. Война сделала своё дело, ожесточив представителей разных религий друг против друга. Но рано или поздно приходится задумываться о восстановлении страны, а это невозможно без национального примирения. Которое, в свою очередь, не имеет смысла без изгнания из страны иностранных военных.

Понятно, сколь не понравилось это сирийскому режиму. И организации с очень «патриотичным» для Ливана названием – Сирийская социальная националистическая партия (ССНП).

Приближалось вступление Жмайеля в должность. В Дамаске решили: нулевой вариант. Задание передали ССНП в Бейрут. Привести приговор в исполнение поручили Хабибу Шартуни, жившему в христианском квартале Ашрафия. В том же доме, располагалась штаб-квартира фалангистов.

Война научила людей, что всё земное бренно. Люди перестали ценить даже жизнь, не говоря о жилье. Шартуни ни секунды не сомневался, когда получил приказ взорвать собственный дом.

Хабиб начал складировать в своей квартире взрывчатку. 12 сентября всё было готово. Осталось дождаться приезда Жмайеля и привести детонатор в действие. 14-го числа Башир приехал, чтобы выступить с речью перед соратниками по Катаиб. Он ведь передавал партийные дела. Надо было многое разъяснить.

Шартуни, околачивавшийся поблизости, сразу поехал за детонатором. По пути террорист вспомнил, что дома осталась сестра. Было бы, конечно, стильно, планов не менять. Но до такого «ку» Хабиб ещё не дошёл. Нашёл способ позвонить: беги, пока не поздно. Женщина с бросилась куда глаза глядят. А через несколько минут прогремел взрыв, который слышала вся столица. Жмайеля опознали не сразу. На руке одного из погибших нашли кольцо, а в кармане – письмо от сестры. Это и был Башир. Ярость фалангистов не поддавалась описанию Сколько Башир смотрел смерти в глаза. Но погиб не от боевой пули, а от подлого взрыва.

Убийцу нашли быстро. По той самой кричащей на всю округу сестре. Родственникам Шартуни пришлось плохо. Родителей убили сразу. Нашли и его дядю. Он, оказывается, работал охранником Башира. Тем хуже для него… Потом достали и самого Шартуни нашли, но сразу убивать не стали. Его отправили в тюрьму, где он без суда и следствия сидел восемь лет. Службой безопасности Жмайеля заведовал Хобейка. Кому из задержанных жить, кому нет, решал он.

О принадлежности убийцы к просирийской партии тогда ещё мало кто знал. По привычке подумали на палестинцев. Козлами отпущения назначили беженцев из бейрутских лагерей Сабра и Шатила.

Хаддадовцы, как профессиональные военные, помогали фалангистам в бейрутских боях