[Пpохожий]

Во имя дауншифтинга

Почему эсеры, привыкшие действовать с максимальными предосторожностями, дали Азефу уйти? Здесь не было злого умысла: шок от услышанного связал их по рукам и ногам. Если бы вам неопровержимо доказали, что ваш отец марсианин, прилетевший порабощать Землю, вы смогли бы его убить?

А ведь вся правда открылась лишь через годы, когда после Февральской революции были опубликованы архивы охранки. Оказывается, Азеф сотрудничал с полицией с младых ногтей: ещё будучи студентом в Карлсруэ, предложил полиции за каких-то 50 рублей в месяц сообщать информацию о неблагонамеренных русских эмигрантах. Чиновники охранного отделения воспользовались его услугами, хотя большого значения новому агенту не придавали. Сперва даже журили его за сумбурность стиля. Однако всего за шесть лет полиция приобрела от него настоящую зависимость. Увидев необыкновенные таланты информатора, его вызвали в Москву, где он удостоился аудиенции самого Зубатова. В департаменте он изучил полицейское дело, а затем его внедрили в среду эсеров.

С самого начала роль Азефа в эсерском движении была двойственной. Посланный, чтобы разрушать его изнутри, он во многом его и создал. Подобно тому, как врачу выгодно, чтобы эпидемии косили как можно больше народу, так и Азефу было выгодно, чтобы организация эсеров выросла в мощную силу. Как же, ведь от этого зависела его востребованность, его гонорары! Начавший с 50 рублей, в годы Первой русской революции он получал тысячу рублей жалованья плюс 4−5 тысяч наградных ежегодно. Чтобы доверие товарищей не ослабевало, он скрывал часть «дел» от полиции, организовывая успешные акты террора. При этом он был вынужден время от времени сдавать полиции боевых товарищей, поддерживая репутацию исключительно полезного агента. Он стал живым памятником революционной диалектики, воплощением единства и борьбы противоположностей, налаживая взаимное уничтожение сцепившихся друг с другом государства и революционеров. И как только Азефу удавалось лавировать между двумя огнями, ничем не выдавая себя? Вполне возможно, что он действовал по принципу телешоу «Слабое звено» − сдавал полиции тех, что поумней, а оставлял уверенных в его непогрешимости фанатиков вроде Савинкова.

Публицист Марк Алданов считал, что Азеф по природе своей был игрок и стремился к риску. Смелость, характерная для игрока, в нём действительно присутствовала, а вот азарта, кажется, не было. Было другое − огромное себялюбие, вера в свою значимость. Некрасивый (если не сказать − уродливый), из нищей семьи, этот человек имел задатки Наполеона, но не был ни полководцем, ни политиком, ни коммерсантом. Он был хороший организатор и способный мошенник, и именно это определило выбор им своей стези. Это и была его история успеха: он стал самым высокооплачиваемым провокатором Российской империи, мимоходом воплотив в жизнь сокровенную мечту любого офисного сотрудника − укокошил своё начальство. Ведь департамент полиции подчинялся главе МВД Плеве...

Как бы то ни было, ясность ума не отказала Азефу и после разоблачения. Охранка своих не бросала. Азефу выдали паспорт немецкого подданного. Правда, он, как того и следовало ожидать, оказался неблагодарен − отношения с полицией пресёк навсегда. Уехал он в Германию не один, а с любовницей − кафешантанной певицей, немкой (жена Азефа, родившая ему двоих детей, навсегда порвала с ним после того, как было доказано его предательство). Поселившись с новой женой в Берлине, проявил он ту же непомерную наглость и самоуверенность, что и в бытность агентом-провокатором: жил с женой открыто, наслаждаясь всеми сладкими возможностями медового месяца − ездил с ней на Ривьеру, нежась в полосатом костюме в тёплых волнах, играл в рулетку, как хлебосольный хозяин, собирал в своём доме толпы немцев на «русский чай». Жену очень любил − подписывал нежные письма к ней: «Твой единственный бедный зайчик».

История успеха имела самый тривиальный конец: после бурных лет «работы» он наслаждался дауншифтингом. Благо кассы Боевой организации, которую он прихватил с собой, должно было хватить надолго... А собирал средства он поистине любовно. Однажды рассказал эсерам, будто его знакомый инженер изобрёл аэроплан, который летает без пилота и может запросто доставить бомбу прямо в окно царю. Увы, эпоха беспилотников началась лишь сто лет спустя, а Азефу рассказ понадобился, чтобы собрать на производство «дрона» 20 тысяч. Эсеры, которых он выставил посмешищем даже перед дружественными им партиями, искали его годы напролёт, а он жил у них под самым носом, не особенно таясь: знал, чего они стоят без него...

Небольшой сюрприз для тех, кто любит моралистические концовки: Азефа всё-таки посадили в тюрьму. Во время Первой мировой немецкая полиция арестовала его как «опаснейшего анархиста», к тому же русского. Он просидел в тюрьме два с половиной года и вышел оттуда совершенно больным человеком. Умер он на руках у любимой женщины. Если это и есть то воздаяние, которое грешники получают на земле, то, наверное, он и небесную канцелярию перехитрил, обменявшись наказанием с каким-нибудь мелким мошенником.

https://story.ru/istorii-znamenitost...ednyy-zaychik/