[Пpохожий]

- Я хочу спросить вас, - стоя перед пошатывавшимся сгустком тел в гимнастерках, Бахмайер вынул из кобуры пистолет и повысил голос, - нравилось вам быть комиссарами? Вы были довольны красными звездами на рукавах? Молчание - знак согласия... Хорошо! В таком случае, может быть, среди вас найдется теперь хотя бы один, который обретет дар речи и скажет нам вслух, что он был коммунистом и комиссаром? Что? - начальник лагеря приложил ладонь к уху. - Не слышу! Молчите? Да, сейчас вы забыли даже, как слово «коммунист» выговаривается, я понимаю...

Бунелик прикрыл глаза, пальцы его сжали край стола. И вдруг из толпы людей, освещенных прожекторами, медлен -но вышел человек. В голубоватом свете мне видно было его лицо, темное и скуластое. Он, прихрамывая, приближался к Бахмайеру и не отводил от него взгляда прищуренных глаз. Подошел почти вплотную, качнулся, но устоял на ногах и сказал хрипловато, окая, четко выговаривая каждое слово:

- Хочешь познакомится? Что ж, давай. Я - Морозов Александр Дмитриевич, член коммунистической партии и большевистский военный комиссар! — слегка повернув голову в сторону oпeшившего переводчика, добавил: - Переведи ему, ты, падаль! Переведи слово в слово. Я коммунистом был, коммунистом остался и буду коммунистом даже после смерти. Что тебя еще интересует, фашистская мразь?
Вам приходилось когда-нибудь слышать тишину, такую, когда кажется, будто время остановилось? Я такую тишину слышал. Она стояла в тот миг в каменоломне, только, казалось, потрескивал пар, что вырывался из тысяч легких.

Человек, назвавшийся комиссаром Морозовым, все так же смотрел, не отрываясь, в лицо Бахмайера. В толпе за спиной этого человека началось движение. Пленные расступились, и вышел еще один, молодой, высокий, в пилотке.

- Я - Пономарев, коммунист и красный комиссар! Затем сразу двое:

- Комиссар Красной Армии, коммунист Федулов! Повторить?
- Тихонов, батальонный комиссар и, естественно, коммунист! Чем и горжусь.