[Пpохожий]

Мы, конечно, быстро составили проект, ломавший весь существующий порядок вещей. Он был краток. Внешняя торговля объявлялась государственной монополией, и ее управление сосредоточивалось в отделе внешней торговли комиссариата торговли. При этом отделе открывался Совет внешней торговли, куда должны были войти представители советских ведомств, а также «буржуазных торговых организаций».

Этот проект был утвержден СНК. Совет внешней торговли был образован, но, повторяю, ввиду отсутствия торговли никакой работы не было, а позже уже после меня вся организация была переформирована в Комиссариат внешней торговли, во главе которого с самого начала встал Красин. Я продолжал оставаться секретарем отдела. Шуршал бумагами и делал вид, что работаю. Главное же внимание сосредоточил на захвате в свое ведение печатей комиссариата, но это оказалось нелегкой задачей.

— У меня знаете ли,— как-то сказал он (Вронский - ред.) мне,— все народ в политическом отношении ненадежный, все правые, но я их держу в кулаке. Вот переходите ко мне. Вам можно верить. У Радека в номере я встретил Воровского, холеного и франтоватого субъекта, о котором сразу можно было сказать — шулер. Большинство коммунистов, которых я встречал в «Метрополе», ни к Москве, ни к России никакого отношения не имели. Они приехали в чужую страну, или во всяком случае в страну, которую они не любили, для того, чтобы произвести свой опыт.

Они имели дело не с людьми, а с материалом, с кроликами, которым нужно произвести вивисекцию. Чувствовалась какая-то полная оторванность от жизни. В те времена главные деятели коммунизма не были уверены в долговечности того, что они производят. Неоднократно я слышал как у них прорывалось: «Это надо попробовать, пока мы сидим. Буржуи не забудут, как мы распоряжались и что сделала Советская власть». Рядом с этими руководителями новой власти, людьми, которые мало интересовались подробностями жизни, в огромном «Метрополе» ютились людишки, прилипшие к этой власти только из-за материальных благ.

В этой большой московской гостинице начинал создаваться новый служилый класс, на котором до сих пор держатся большевики. Привлекали дешевые комнаты, внизу была дешевая столовая, где кормились, хотя и плохо, но все-таки лучше, чем в городе. Перепадали иногда какие-то продукты, а то и конфискованные материя и обувь. Разговоры в этих комнатах велись самые обывательские — о том, как получить прибавку и где добыть подешевле провизию. Первыми испытателями коммунистических программ были люди, против которых эти программы были направлены.

По своему составу эти лица были довольно разнообразны. Но во всяком случае они были менее определенны, чем комиссары в соседних номерах. Мелкие чиновники, торговые служащие, евреи, приехавшие из черты оседлости. Надо сказать, что эти пиявки в большинстве случаев были противнее демонов-коммунистов. Им до России тоже не было дела, но у комиссаров по крайней мере была какая-то дьявольская идея, а у этой шушеры только собственная утроба.