Адажио
Та улочка вела из города в поля,
Хранила запах трав нагретая земля,
А золотой закат в неповторимый цвет
Окрасил грусть мою, которой срока нет.
Я помню как сейчас тот мрачноватый дом,
Высокий мезонин с решётчатым окном,
Затворницей жила там женщина одна,
Я замедлял шаги у этого окна:
В один и тот же час из-за тяжелых штор
Адажио лилось – соната ля минор.
Изысканный закат румянил облака,
Та улочка была безлюдна и узка,
Прогуливаясь там и вглядываясь в даль,
Я пестовал свою любовную печаль,
И так, за часом час, я понимать привык
Неведомой души волнующий язык.
Рояль негромко пел, он сетовал светло,
Желая воскресить, что навсегда прошло,
В той жалобе звучал утраченный экстаз…
Мне чудились цветы в оправе дивных ваз,
Тонул их аромат в зеркальной темноте,
И я мужской портрет увидел на холсте,
И лампы серебро, и клавиш белизну…
И музыкою боль пронзала тишину
И на пределе сил сулила забытьё –
Физически я мог почувствовать её
Щемящую волну, разлитую во всём:
В прохладе, в красоте, в дыхании самом.
Всё глуше пел рояль под разговор ветров,
И вовсе замолчал в один из вечеров.
Теперь в других краях лежит моя тропа,
Всё так же мне чужда крикливая толпа,
Но память бередят забытые места –
Та улочка – она теперь уже не та:
Теперь там толчея и детский гам, и пыль,
Теперь другой рояль играет там кадриль.
Ф. Коппе
|