Сначала - главное
Проснувшись, я лежал в объятиях собственного тепла и слушал
Ураган, наслаждаясь в зимней тьме его ураганностью,
Покуда слух, как иногда бывает в полудреме или полутрезвости,
Не начал различать пробивающийся гул,
Сводящий ветреные гласные и мокрые согласные
В любовное изъявление Имени Собственного.
С трудом мне удалось подобрать язык, и все же – насколько
Корявость, хриплость позволяли – он выводил тебе хвалы,
Величая тебя божественным питомцем Луны и Западного Ветра,
Способным приручать чудовищ – реальных или мнимых,
Уподобляя твой способ жить – заброшенным предгорьям,
Здесь нарочито-зеленым, там – счастливо-синим.
Хоть был он громок, но и одинок – поскольку явно выискал меня,
Он воссоздал тот день особой тишины,
Когда чиханье слышалось за милю, и заставил меня идти
По лавовому мысу вдвоем с тобой – возможность, вечная,
Как взгляд любой из роз, твое присутствие настолько было
Сиюминутным, дорогим, воистину мгновенным.
И все это, вдобавок, в час, в который слишком часто
Лукавый дьявол докучает мне на замечательном английском,
Предсказывая мир, где всякая святыня
Засыпана песком, культурные техасцы ее обязаны увидеть,
Прослушав вздор проводников, что их ощиплют,
Великодушные сердца повывелись, как пастырь-гегельянец.
И, благодарный, спал я до утра, которое не вздумало поведать,
Чему оно поверило из сказанного мной о том, что мне поведал ураган,
Но привлекло мой взгляд к проделанной работе –
Как много кубометров прибыло к запасу в водоеме
Пред львиным летом. Главное – приоритеты:
Ведь тысячи прожили без любви, а без воды – никто.
Auden
|