Теперь если сопоставить
 

Теперь если сопоставить 400 тысяч населенных пунктов и 125 тысяч евреев занятых их эксплуатацией оказывается, что я сильно ошибся в своем предположении о количестве зажиточной шляхты. Скорее всего достаточными земельными владениями обладал не каждый третий, а только каждый двенадцатый шляхтич. Что скорее всего ближе к правде.

Таким образом
 

Более половины еврейских семей в Речи Посполитой существовало за счет прямой эксплуатации сельского населения страны. А если учесть и косвенную эксплуатацию - т.е. торговлю, содержание общиной и религиозной верхушки. То наверное три из пяти еврейских семей существовали за счет эксплуатации крестьянства. Поэтому повторить вслед за Акуниным, что дела подобного рода вела ничтожная часть иудеев не могу. В защиту евреев могу лишь сказать, что ужасные и изощренные издевательства над крестьянством и казаками, которые им приписывает народная молва скорее всего совершали далеко не все евреи занимавшиеся эксплуатацией. Хотя наверное и еврейская народная молва слегка сгущает краски описывая зверства повстанцев, на мой взгляд эти зверства соответствовали тем издевательствам и пыткам которым подвергали русских поляки при финансовой поддержке и всяческом одобрении со стороны озлобленных евреев. Такое было время убивать любил и умел это делать любой воинственный народ. В то время поляки, казаки, татары и турки были очень воинственными народами. Хотя свирепость татар и турок сдерживало желание обогащения, они предпочитали продавать, а не убивать пленных. Московиты в то время сильно уступали этим народам в свирепости и возможно потому были не стольудачливы в военном деле.

Что мне можно возразить
 

Прежде всего то, что статистика и теперь дело не точное. А уж когда мы говорим о древних временах....

Что я могу сказать свою защиту
 

Я был максимально лоялен к еврейской стороне. Все цифры в моих расчетах взяты из еврейских источников. Где я мог ошибиться прежде всего в определении зажиточной шляхты возможно не каждый 12 шляхтич имел собственное имение и безземельной шляхты может быть больше, если найду более точные цифры сообщу.
Поэтому на всякий случай я все допущения делал в пользу евреев. Взял из источников максимальную цифру населения Речи Посполитой. Увеличил на сколько возможно численность еврейского населения Речи Посполитой ( по моим оценкам процентов на 10). Сократил процентов на 40% среднюю численность еврейской семьи в то время ( в самом деле там должны же быть еще и старики и любой кто видел семью еврейского раввина согласиться со мной, что двое детей в семье того времени это очень мало). Не учел я и того, что во владениях магнатов эксплуатацией крестьянства занимались десятки еврейских семей. Так, что с определенным допущением можно считать, что я прав или хотя бы что мои расчеты не намного хуже любых других применяемых в современной истории.

Вернемся к нашим баранам:-)
 

Страшные вести о побоищах всколыхнули Польшу. Сейм , не дожидаясь выборов короля, составил ополчение из шляхты; начальства над этим ополчением добивался себе Вишневецкий, безусловно лучший военачальник в тогдашней Польше, но, вместо него, назначены были три полководца: князь Доминик Засловский, Александр Концепольский (сын недавно умершего гетмана Станислава) и Остророг.

Все три воеводы обладали равными правами, причем все трое никуда не годились, хотя и были очень знатны.

Хмельницкий, указывая на сомнительные доблести польских военачальников, иронически называли их "детиной, латиной и периной" - один из них был очень молод, другой был "книжником", третий сибаритом.

Всего войска, выставленного против Хмельницкого, было тридцать шесть тысяч. Силы Хмельницкого тоже многократно возросли. Хмельницкий, потеряв всё лето, в сентябре 1648 года направился против поляков.

20 сентября Хмельницкий подошел к роскошному польскому лагерю; маленькая речка Пилявка отделяла казаков от поляков. После незначительной схватки, русские пленники напугали поляков, что с Хмельницким пришло огромное войско, и он час от часу ожидает хана с ордой. Это произвело такой всеобщий и внезапный страх, что ночью все побежали из лагеря, покинув своё имущество на волю неприятеля. "Триумвиры" бежали первыми, испугавшись слухов о том, что на соединение с Хмельницким идет сам крымский хан Ислам-Гирей III с неисчислимой ордой.

На самом деле подошел только небольшой отряд татар.
 

Утром рано Хмельницкий ударил по бегущим: тогда смятение усилилось, поляки кидали оружие, каждый кричал: стойте! а сам бежал; покидали раненых и пленных; иные погибли в толпе от давки.

Разгром был полным
 

Победителям почти без выстрела досталось сто двадцать тысяч возов с лошадьми; знамена, щиты, шлемы, серебряная посуда, собольи шубы, персидские ткани, рукомойники,, постели, кушанья, сласти, - все лежало в беспорядке; вина и водки было так много, что, при обыкновенном употреблении, стало бы их для всего войска на месяц....

После этой победы
 

Хмельницкий двинулся ко Львову, не стал добывать этого города приступом, а только истребовал с жителей откуп в двести тысяч золотых, для заплаты татарам, помогавшим казакам.

24 октября из-под Львова Хмельницкий двинулся к Замостью в глубину уже настоящей Польши. Под Замостьем стоял он до половины ноября.

Ужас охватил всю Речь Посполитую. В Варшаве прямо заговорили о непобедимости казаков, о превосходстве их военного искусства. Вишневецкий, ставший наконец командующим, с малыми силами, которые он смог собрать в обстановке всеобщего смятения, старался задержать казаков под стенами крепостей, но общим настроем было умилостивить Хмельницкого.

В Варшаве между тем происходило избрание нового короля. На этот раз близость казаков не позволила панам тянуть избрание целые месяцы, как прежде случалось: потребность главы государства слишком была очевидна. Хмельницкий со своей стороны отправил на сейм депутатов от казаков.

Было тогда три кандидата на польский престол: седмиградский князь Ракочи и двое сыновей покойного короля Сигизмунда III, Карл и Ян-Казимир.

Седмиградский князь был устранен прежде всех; из двух братьев взяла верх партия Яна-Казимира; казацкие депутаты стали также за него.Оссолинский склонил многих на сторону Яна-Казимира, уверяя, что иначе Хмельницкий будет воевать за этого королевича.

Дело между двумя братьями уладилось тем, что Карл добровольно отказался от соискательства в пользу брата.

Ян-Казимир был избран, несмотря на то, что был прежде иезуитом и получил от папы кардинальскую шапку.

Что располагало Хмельницкого быть на стороне этого государя - неизвестно, как равным образом трудно теперь определить, в какой степени участвовало желание Хмельницкого в этом избрании. Тем не менее Хмельницкий показывал большое довольство, когда услышал о выборе Яна-Казимира.

В свою очередь новоизбранный король Ян-Казимир прислал Хмельницкому гетманскую булаву - то есть его официально признали начальником всех казачьих войск. Положение страны к этому моменту было таково, что новый монарх сразу же стал просить Хмельницкого о мире. Но мир еще не был заключен, а резня распространилась на Западно - русские земли и Белоруссию.

Остановив военные действия, Богдан вернулся на восток и в канун Рождества торжественно вступил в Киев, где его встретили как народного освободителя и защитника веры.
Так триумфально завершился первый год восстания.

Збровский мир
 

Теперь Хмельницкий выставил совсем иные условия, но иной была и ситуация. Польша ослабела еще больше, и стало ясно, что над русскими землями она властвовать больше не может. Кроме того, окрыленный победами хан Ислам - Гирей решил больше не осторожничать, посылая на помощь казакам одного из своих мурз, а собрался в поход сам , со всем войском.

Богдан потребовал следующего:
 

упразднить униатскую церковь; сравнять православного киевского митрополита в правах с католическим примасом; воеводами на русские земли назначать только православных русских; признать запорожского гетмана подконтрольным только самому королю; изгнать с русских земель всех евреев. Число реестровых казаков должен был впредь определять гетман, собственной волей.

Были и другие, частные условия:
 

Выдать обидчика Чаплинского, а Иеремии Вышневецкому закрыть путь к высшим государственным должностям.

Об отделении от Речи Посполитой речи по-прежнему пока не шло, но фактически эти требования существенно ограничивали польскую власть на православных землях Речи Посполитой.

Эта программа была совершенно неприемлема для Варшавы, а на уступки Хмельницкий не соглашался. Ограничились перемирием, причем обе стороны готовились решить спор при помощи оружия.

Ян Казимир объявил мобилизацию в Польше, литовский гетман Януш Радзивилл тоже собирал войска, а Иеремия Вишневецкий звал к себе в Вишневец всю шляхту.

Хмельницкому пополнить свою армию было проще. Он обратился к народу с возванием-универсалом - и немедленно возникли новые казачьи полки, уступавшие реестровым и сичевым по боевым качествам, зато более многочисленные. Из Крыма шел с большими силами Ислам-Гирей.

К лету 1649 года после всех усилий Ян Казимир сумел набрать 25-30 тысяч воинов; казацко-татарская армия насчитывала тысяч семьдесят бойцов.

В августе произошло несколько боев, показавших королю, что сила не на его стороне.

Пришло меньше. Примерно 20 тыс поляков и 40-45 тыс казаков и татар.

Акакий, ты перепутал х@й с трамвайной ручкой. Накие нах кабаки на откуп? Ты знаешь, что такое откупная система налогов? Это когда еврей платит государству определённую сумму, так называемый откуп, а потом берёт с остальных граждан вдвое или втрое больше, это государству фиолетово. Ты говори, да не заговаривайся, Тацит хренов.

Какие нах кабаки на откуп?

Восстание Богдана Хмельницкого, бла-бла-бла. Что вы знаете о восстании Богдана Хмельницкого? Да там не только Хмель, вся чернь поднялась против панов. Хмель контролировал лишь войска запорожцев, а по всей Украине полыхнуло пламя народного восстания, которое не контролировалось Хмельницким. Жгли усадьбы панов и магнатов, убивали их детей. В ответ Иеремия Вишневецкий, "Ярома", объявил войну Хмельницкому, но на самом деле не Хмельницкому, а украинскому народу, и месть его была страшной. Тогда была поговорка - идёт Ярома, беги из дома. Потому что Ярома не щадил никого - ни старых, ни малых, убивал всех украинцев, жёг дома, в общем оставлял после себя только небо и землю, по выражению Сенкевича

Коля не люблю, когда со мной невежды спорят. Какая на хер откупная система государственных налогов на частных то землях. Да еще в то время. Евреи платили шляхтичу за право кабак на его землях держать и делали что хотели.

Я вроде об этом написал, просто зверства не стал смаковать, которые были взаимными.

Nick, Конечно можно более эмоционально события описывать - это право автора. Но, чем больше эмоций, тем больше слов, а я бы хотел в этом юбилейном году большую часть своего времени на тему История русской революции потратить. Хотя не буду спорить, что эмоции привлекают читателей. Просто для иллюстрации приведу два уже описанных мной эпизода в изложении Костомарова. В любом случае главное не врать, хотя замалчивание мелких вроде бы незначительных фактов, если и не вариант передергивания то явная к нему подготовка.

Въезд Хмельницкого в Киев
 

При звоне колоколов и громе пушек он въехал в полуразрушенные Ярославовы Золотые ворота и у стен Святой Софии был приветствуем митрополитом Сильвестром Коссовым, духовенством и киевскими гражданами. Бурсаки пели ему русские и латинские песни, величали спасителем народа, русским Моисеем. Здесь дожидал его дорогой гость, Паисий, иерусалимский патриарх, ехавший в Москву. Он от лица православного мира на Востоке приносил Хмельницкому поздравления с победами, дал ему отпущение грехов, возбуждал на новую войну против латинства.
Гетман был в это время почему-то грустен. В его характере стало проявляться что-то странное: он то постился и молился, то предавался пьяному разгулу и пел думы собственного сочинения; то был ласков и ровен в обращении со всеми, то вдруг делался суров и надменен; то молился Богу, то советовался с чаровницами.

Переговоры с Адамом Киселем после Плявской победы
 

Комиссары привезли Хмельницкому от короля грамоту на гетманство, булаву, осыпанную сапфирами, и красное знамя с изображением белого орла.

Хмельницкий назначил им аудиенцию на площади, собрал казацкую раду; здесь-то и высказался народный взгляд, не хотевший никаких сделок, стремившийся к решительному разрешению вопроса между Русью и Польшей.