О Юрии Морозове вспоминает лидер группы ДДТ Юрий Шевчук.
Мы услышали, что есть такой музыкант, философ, художник, в 1982 году. Городом прописки нашей группы была тогда Уфа. А в каждом городе на Урале или в Сибири в прошлом веке были замечательные ребята, которые мотались по всему Союзу, искали какую-то музыку. В Уфе таким парнем был наш друг — Урал «Джимми» Хазиев. Однажды он в очередной раз приехал из Питера. Мы встретили его на улице Ленина в Уфе, спросили, как дела в северной столице, а он в ответ: «Вы знаете, кого я видел? Я познакомился с Юрием Морозовым! Я ему руку пожал, — как будто самому Джону Леннону». Это было сказано с таким весом… Я говорю: «А кто это — Юрий Морозов?» Он: «Не слышали? Да вы что?!» Тогда мы пошли домой к Джимми. Он поставил четыре или пять магнитоальбомов Юрия Морозова. Прослушали, нам очень понравилось, было интересно, необычно. И с тех пор он как-то засел в наших головах. Мы знали, что это один из ведущих рок-музыкантов страны, что он пишет подпольно свои альбомы. О Юре рассказывали очень много мифов, но некоторые из них оказались правдой. Он действительно был великолепным звукорежиссером, работал на студии, а по ночам записывал свое творчество.
Когда я переехал в Питер, мы, конечно, встретились с Юрой. Одной из первых наших встреч была запись альбома ДДТ. В 1987 году нам разрешили записать первую легальную виниловую пластинку. И звукорежиссером мы пригласили Юрия Морозова. Потому что больше мы никого не знали, а с другой стороны — лучшего звукорежиссера на тот момент и не было в Ленинграде. По тонкости, по слышимости, по силе человеческого сердца. Ведь звукорежиссер — не просто инженер звукозаписи. Это, прежде всего, личность, человек. И он совмещал в работе над нашей первой пластинкой работу звукорежиссера с работой продюсера. Он очень много подсказывал нам, даже в каких-то аранжировочных вещах, от чего-то предлагал отказаться… Юра был тогда для нас… гуру не гуру, но что-то близкое. Он всегда был очень мягким, очень нежным, никогда не «наезжал» своим авторитетом на тебя, грешного, чем, может быть, все мы страдаем. После этого мы поехали на наши первые гастроли — на Дальний Восток. Юра там играл, у него был свой номер. Еще он помогал нам режиссировать концерты. И это было очень здорово.
Юра Морозов — глубочайшая личность. Он был как океан. Человек, который сначала думает, потом говорит, — что сейчас большая редкость. С другой стороны, он настолько много знал… Я помню, мы с ним в поезде ночью разговаривали. Разговор был очень тонкий и точный. Он рассказал историю о своих духовных переживаниях, о том, как занимался йогой, как медитировал. И настолько он меня увлек своим рассказом, что со мной случилось нечто не-обычное: я уснул, оторвался от своего тела, поднялся, повисел над поездом и вернулся обратно. Рядом голос Морозова: «Ну как?» — «Страшно» — «Да, без учителя нельзя». Как хотите, так и понимайте!
Вместе с тем, он никогда не давил своими знаниями. Они были не книжными. Хотя он очень много читал и иногда просто удивлял своей всесторонней образован-ностью. Но он это еще и переживал. И на теле шрамы от этих знаний были, и на сердце.
|
